Панджшер навсегда (сборник) - страница 67

Несколько пулеметных расчетов и снайперов, хорошо скрытых в расщелинах, располагались на обоих скалистых скатах. Внизу, прямо под ними, раскинулась долина, ставшая для них отличным полигоном с подготовленными целями. Расчет на эту долину, застланную зеленым травянистым ковром, оказался правильным, и главное, что информация о продвижении шурави поступила заранее, было достаточно времени подготовить позиции. Шурави втянулись на этот большой пятак, обложенный на всем протяжении людьми одного из спецподразделений Масуда. Вместе с моджахедами здесь воевали арабские наемники и инструкторы из Пакистана, свою работу они выполняли аккуратно и педантично и стоили нескольких сотен афганских бойцов, как по качеству исполненной работы, так и по тем деньгам, которые им приходилось платить. Сегодня наемники оправдали затраты более чем на все сто процентов.

Третья рота, попавшая под кинжальный, перекрестный огонь, беспорядочно рассыпалась по роковой поляне. Люди в ужасе метались по такому красивому, такому жестокому газону и не находили укрытий. Отдельные небольшие камни, торчавшие среди травы, чуть прикрывали головы, а все остальное тело оставляли жалким, голым, беззащитным.

– К реке! Все к реке! – Ротный Кирсанов рвал глотку, стараясь перекричать непрерывный грохот, но на него никто не обращал внимания: вступивший в силу закон самосохранения отключил разум и сознание людей и диктовал каждому человеческому существу свой самостоятельный путь жизни. – Все к реке! За мной!

Берег Хазары имел небольшой обрыв, за его кромкой и дальше – среди валунов – можно было укрыться. Но он и сам не добрался до обрыва – пулеметная очередь переломила его пополам, и он рухнул, не добежав двух шагов до своего спасения. Его взводные Кутырев, Шинкаренко уже были на пути в свою нирвану. Следом за ротным и рядом с ним легли те, кто бросился повторять его единственно верный маневр, третьей роте сегодня страшно не везло. Последний оставшийся в живых взводный Александров пытался управлять боем, но это бессмысленно, когда никто и никого не слышит. Он стрелял по «духам» из всего, что попадалось под руку, перебегал, переползал, снова стрелял, орал бойцам, чтобы уходили из-под огня, но в какой-то момент понял, что рядом с ним живых солдат не осталось.

Несколько солдат и офицеров укрылись за тушей убитого осла, она разлагалась и сильно смердела, но сейчас это не имело значения. Имело значение, что в нее уже воткнулись сотни пуль, и все эти смертельные жала увязли в ее внутренностях. Те, кто скрывался за тушей, пытались отстреливаться, из этого ничего не получалось, в ответ же по ним били десятка полтора автоматов и снайперских винтовок…

Вертолеты, обещанные командиром дивизии, появились только через два часа, когда батальон потерял и командиров, и управление, когда от него почти ничего не осталось. При прохождении этого участка южнее Малимы, где малый ручей впадает в Хазару, где и располагалось это простреливаемое пространство, они должны были с самого начала дежурить в воздухе, а их так долго ждали. Целых два смертельных часа. Когда первая пара боевых вертолетов обрушилась ракетами на ближний гребень хребта, появилась надежда, но корректировать их неразборчивую стрельбу было некому: авианаводчик был уже убит. «Духи», укрывшись на своих позициях, молчали, но, когда пришла другая пара, они встретили ее плотным огнем. Вертолеты расстреливали хребты, камни, трещины, они честно отрабатывали свою роль, но, когда они ушли, все продолжилось снова.