Тем временем представление началось. Тот старейшина, что был слепцом, поднял руки – вокруг воцарилась плотная, давящая тишина, лишь где-то на границе слуха тихо шлепались капли воды, выстраивая очередной сталагмит. Как-то запоздало Рион отметил, что среди присутствующих не было ни одной женщины, что, в общем, было и неплохо для жены Нима.
– Братья! – хрипло взвыл старик, взметнулись длинные седые космы, – сегодня настал день, когда Бог Горы получит жертву и будет милостив к нам! Пришлый и предатель – вот лучшая пища для бога! Да примет он жертву, да ниспошлет нам, шелту, свое благословение!
И сделал знак конвою.
Рион почувствовал, как между лопатками кольнуло чем-то острым – либо ножом, либо острием копья. Их с Нимом стали подталкивать с дальней стороне площадки, к монолитной на первый взгляд стене. Скулеж Нима перешел в откровенный вой, и Рион передернул плечами в раздражении.
– Прекрати, – шикнул он Ниму, – не позорься. Ты ж мужчина. Ты смог приручить дракона. Пусть они помнят тебя смелым…
Как ни странно, подействовало: парень затих, только дышал надрывно, со свистом.
– Да примет Бог Горы жертву! – тявкнул за спиной кто-то, и слабый голос тут же был подхвачен многоголосым воем. Да примет. Бог. Жертву. Рион улыбнулся и, резко обернувшись, крикнул:
– Я вернусь!
Наконечник копья угрожающе распорол на груди остатки летного костюма.
– Трусы! – вдруг завопил Ним, – дайте оружие!
– Не дадут, – покачал головой Рион, – мы же приговорены…
Толпа голосила. Что-то про жертву, про бога горы, но Рион уже не обращал на них внимания. Со все возрастающим удивлением он увидел, как старейшина нащупал в стене сдвижную панель. Под ней светляком зеленела большая круглая кнопка – старик кулаком ударил по ней, и часть каменной стены медленно, но верно начала сдвигаться, открывая провал в кромешную тьму. Это было плохо, очень, потому что они запросто могли соскользнуть в пропасть – и тогда идея о разговоре с местным божком никогда не воплотится в жизнь. К тому же, руки оставались по-прежнему связанными, оружия не дадут…
«Твари. Трусливые, мерзкие. Когда вернусь, половину перережу, – мелькнула совершенно неуместная мысль, – хотя бы тех, кто явился поглазеть на все это».
Ним всхлипнул.
Рион в последний раз обернулся, посмотрел на трех старцев, сбившихся в кучу и видом своим напоминавших мокрых куриц.
Еще через мгновение их втолкнули в провал, и каменная твердь с шипением закрылась. Время остановилось.
– И что… теперь? – прошептал хрипло Ним.
– Не знаю. Судя по всему, нам нужно либо ждать здесь, либо двигаться вперед. Осторожно, чтобы никуда не свалиться.
– Рион, – сказал Ним, – мне кажется, я что-то слышу. Мы не одни здесь.
– Хорошо, – он усмехнулся, – не хотелось бы сдохнуть здесь от жажды и голода.
– Думаешь?
Рион вслушивался в тишину, которая уже не была полной. Где-то рядом как будто раздавался тихий шелест, а может быть, это было просто эхо их дыхания.
И совершенно внезапно что-то холодное резко дернуло за щиколотку, тряхнуло немилосердно, и Рион повис вниз головой. Судя по крикам, с Нимом происходило примерно то же.
«Зараза, – молнией пронеслась полная разочарования мысль, – здесь и говорить не с кем!»
Руки связаны, они болтаются в воздухе – а в следующее мгновение, быть может, неведомому существу придет в голову их сожрать. Или как следует приложить головой о камни. Мало ли нужно человеку, чтобы протянуть ноги?
