Пансионат - страница 17

– То есть, ты хочешь сказать, что эта Катя специально меня сюда заманила, дабы мои денюжки пополнили кругооборот?

– Плевала она на круговорот, дружок. Им Пансионат за добычу нечахлую комиссию отваливает – процентов пятнадцать от стоимости, я слышал, – прям там же, на Заборе, из того же блядского аппарата. Двенадцать тысяч, говоришь? Ну вот и считай: огребла твоя Катюха за тебя почти две штуки. Некисло, а? Я столько и за день не всегда зарабатываю.

Игорь вдруг вспомнил кошелек в руках Кати, замеченный им сразу после того, как они прошли сквозь Забор, и ее слова, сказанные позже: "Я заработала на тебе денег."

– Вот сука, – не смог удержаться он.

– Я ття понимаю, – усмехнулся Федор, в очередной раз берясь за рюмки; знавший меру Игорь покачал головой. – Я ття понимаю, дружок. Но что поделать – такова жизнь, прости меня за банальность. А Катя эта твоя еще даже очень порядочная, если хочешь знать. Она ж тебя, говоришь, предупреждала: сваливай. Ну и сваливал бы. Кстати, если б ты здесь меньше двух часов провёл, с тебя бы и комиссию брать не стали – за что впустили, за то бы и выпустили. Опять же, со слов. Сам-то я не знаю.

– Ага, хорошее предупреждение, – проворчал Игорь, вспоминая как именно всё было. – "Я б на твоем месте отсюда ушла", видишь ли. Очень, очень убедительно. Особенно позвав перед этим трахаться.

– И все равно, – возразил Федор, – она порядочная, насколько это у охотников вообще возможно. Заманила – да, но пришел ты по собственной воле, и ничто не мешало тебе уйти. Ты знаешь, брат, далеко не все охотницы так чисто работают, насколько мне известно. Иные и лапши навешают, и выпить предложат, и клофелинчик в водочку подольют. А мужички-охотнички, которые поздоровее, – так те вообще просто: идут себе в Витланд, находят там жертву, тюк её по башке, чтоб не до смерти, чтоб только до Пансионата дотащить и сквозь Забор пропихнуть. Пропихивают и прям там же, в Прерии, человека и бросают – забрав его бабки, естественно.

– Где-где бросают?

– В Прерии. Это то самое место, про которое ты сказал, что жарко как в бане и одни собачьи конуры до самого горизонта. Скучновато там, да. Но никто там и не лазит особо, с другой стороны. Что там делать? Абсолютно нечего. Вместе с Забором это, понимаешь ли, своего рода прослойка между Витландом и Пансионатом.

– Никто не лазит, говоришь? – со злой улыбкой переспросил Игорь. И рассказал наконец Федору о том, каким образом он расстался со своими двенадцатью тысячами.

– Бандючье не в счет, – выслушав, сказал Федор. – Бандючье везде лазит. Есть и те, которые по Прерии специализируются. Свеженьких с деньгами вроде тебя ищут и обувают.

– Но ведь это были дети! – возразил Игорь. – Девочка и…

– Какая нахуй девочка! – с досадой оборвал его Федор. – Нет, пацан, похоже ты до сих пор не врубишься куда ты попал… Постой, что бы тебе такого показать, чтоб ты наконец понял…

Федор озадаченно покрутил головой из стороны в сторону и задержал взгляд на игровых автоматах, что сверкали одинокими островами в противоположном конце крыши.

– Ага. Пойдем-ка. Сейчас ты наконец поймешь зачем вообще всё это нужно. Какой, так сказать, во всём этом смысл…

Они подошли к двум внушительным аппаратам, призывно мигавшим разноцветными лампочками. На том, что поменьше, красовалась надпись: "Побудь мужчиной!" Чуть пониже была указана цена развлечения – сто дней. На другом аппарате было написано приблизительно то же самое: "Побудь настоящим мужчиной!" – однако стоило это уже тысячу. Федор достал из кармана тысячу, помялся, убрал, достал стольник. Немного подумал, вздохнул, убрал стольник и снова достал тысячу.