– А то такое “папа”? – переспрашивает Маша.
Рома на Машу переводит взгляд. Медленно на меня.
– Ты не знаешь, кто твой папа? – Юля как будто искренне удивляется, но тянет из Маши все, хочет узнать все мои тайны через дочку.
И Маруся еще машет головой из стороны в сторону. Я набираю в ложку еду и кладу Маше в рот. Лучше пусть молчит.
– Она не знает слово “папа”. В Англии не говорят “папа”.
– А как в Англии говорят? - усмехается Юля, всезнающее око, блин.
– Моего мужа и отца Маши зовут Эд. И она называет его так.
Хоть все и в прошлом, но я ловлю его осуждающий взгляд. Мимолетный, Юля и не заметит, скорее всего, но она сама того не понимая, сталкивает нас. По старым ранам проходится.
– А почему тебя она зовет “мама”, а его – Эд? – высокомерно произносит имя моего мужа Юля.
Достала уже своими вопросами.
– Потому что так.
– У тебя очень красивый папа Эд. И ты, похоже, вся в него, Маша. – На меня смотрит с ухмылкой. Кажется, я перестаралась с образом.
– Юля. – Рома предупреждает одним словом.
Сейчас прям распирает в глаза этой Юле сказать, кто папа Маши. В кого она такая красивая. Чтоб заткнулась и домой уже ехала. Вроде все говорит с улыбкой, без злобы, но в каждом слове подвох, насмешка, проверка.
– Маш, а кого ты любишь больше?
– Хватит. – Рома не выдерживает. Но я не понимаю. То ли ему не нравится, что Юля стебается надо мной, то ли не хочет слушать про меня и Эда. Про то, как жили. Все равно цепляет, что ли?
Юля, может, и нормальная девчонка, просто ревнует сейчас. Я бы не знаю, как вела себя в такой же ситуации. Но если подумать, что Рома вместе с Юлей, Рома знает о Маше, то я не хочу, чтобы вот такая Юля проводила без меня время с моим ребенком. Кормила роллами, выгоняла в другую комнату, плохо говорила обо мне. В такие моменты мне не хочется, чтобы Рома знал о Маше.
– Хорошо, любимый, – Юля тут же меняет тон, берет Рому за руку и сжимает ее.
Маша поднимается на коленки, тянется к их рукам.
– Это мой Ёма, – сбрасывает руку Юли и тянет Ромину к себе.
Юля разве что рот открыть может и издать удивленный возглас. Я про себя усмехаюсь. Тут -то соперница покруче.
– Это что значит?
– Это ребенок, Юль.
– Ребенок? Спать с тобой, – кивает на Машу, – тоже ребенок будет?
– Да! – Маша уверенно кивает. – Я спью с Ёмой. А еще зака, гусь и мама.
Это добивает всех. Юля хочет меня взглядом поджечь и уничтожить. У Ромы в глазах наоборот, страх будто. Этого не должно произойти. Несмотря ни на что.
От продолжения нас спасает только звонок Юлиного телефона.
– Доставка приехала, надо забрать.
– Я схожу, – Рома отодвигает пустую тарелку и поднимается. – Не покусайте тут друг друга, – строго нам говорит. И мне тоже. Как будто я начала это!
Я докармливаю Машу и игнорирую Юлю. Скорее накормить ребенка и уйти в свою комнату.
– Ты надолго тут? – Как только Рома выходит на улицу и мы остаемся одни, Юля нападает на меня, меняя свой тон на холодный и резкий. Смотрит на меня.
Сдержаться бы и прикусить язык.
– Это тебя не касается.
Я тоже могу тон сменить.
– Ты что себе позволяешь? Не понимаешь, что ли, кто я?
– И кто ты? – киваю ей и кормлю дальше Машу. Чуть-чуть осталось.
– Я же вижу, как ты на Рому смотришь, узнаю, что увести хочешь, или в постель к нему полезешь, берегись. Мой папа, знаешь, кто?!
– А без папы ничего не можешь?
Я же себе еще одного врага на пустом месте наживаю, но не могу по-другому. Она никто, чтобы мне указывать что-то. Папа ее, да, вероятно, шишка большая, а она – никто.
