– Скажи уже что–нибудь, Борь!
Почему–то Боря моей радости не разделяет, глаза огнем не загораются. Сжав руль обеими руками, хмуро смотрит на светофор. Нам горит красный.
– Сколько можно, Люб? – выдавливает из себя недовольное.
– В смысле? – осекаюсь. Улыбка еще держится на лице, но мои внутренние солнечные зайчики вдруг начинают исчезать.
– Я устал, Люба. Надоело. Эти твои бесконечные дети, дети, дети. Секс по расписанию, подходящий день, неподходящий день, овуляция, хренуляция, ретроградный меркурий, луна в козероге, солнце в жопе. Хватит! – Боря последнее слово рявкнул, стукнул по рулю ладонями.
Вжимаю голову в плечи, отказываюсь слышать то, что говорит любимый и каким тоном. Слова сливаются в белый шум, воздух застрял где–то в легких, никак не получается протолкнуть его куда–нибудь.
– Сколько стоит это ЭКО, ты узнавала? Нет у меня свободных денег, не–ту!
Но мы не бедствуем! Дела у Бори идут хорошо, его компания растет и расширяется, он сам хвастался матери и друзьям, что у него все зашибись. Квартиру в новом районе купили без кредита и ипотеки, обставили ее по моде, машину свою недавно сменил, предлагал мою поменять, я отказалась – привыкла к ней. Карточка моя пополняется регулярно, с нее, собственно, я и оплачиваю лечение.
У меня есть цветочный магазин – подарок мужа на вторую годовщину свадьбы. Я гордо называю его салоном. Ощутимой прибыли с него пока нет, но в убыток не работаем. Верю, что у нас все впереди.
– Не можешь сама родить, не рожай! – муж повышает голос. – Только не выноси мне мозг! Давай закроем уже эту тему раз и навсегда!
– Ты же сам хотел… – от шока язык едва шевелится.
– Я хотел, чтобы все было естественно! Сунул, вынул, ребенок. И никаких третьих, четвертых, пятых лиц в нашей интимной жизни!
Нет, нет, нет! Это не мой муж говорит. Это какой–то дьявол. Мой Боря был чутким, понимающим, любящим, а это чужой человек, незнакомый, непонятный, со сверкающими яростью глазами. С которым я вынуждена сидеть в одной машине.
Между нами меньше полуметра, воздух искрит от его гнева, у меня жесткая асфиксия. Горло будто сжато тисками.
– Реально, Люб, задолбала! – набирает обороты, будто напитавшись моим шоком. – Я вкалываю, как проклятый, день и ночь, чтобы все тебе, все для тебя, а ты спускаешь мои деньги на этих долбанных врачей, клиники, анализы. Когда уже ты шоры с глаз снимешь, что тебя попросту надувают? Нашли лохушку и доят, доят, доят! Вместо того, чтобы сказать тебе в лицо, что ты пустышка!
– Перестань, пожалуйста, перестань! – слезы брызнули из глаз. – Ты что, не понимаешь, что делаешь мне больно, Боря? Я… я не могу тебя слушать. Мне нужно побыть одной…
Одним движением отстегиваю ремень безопасности. Под недоуменное Борино «Куда собралась? Сядь на место!» жму на ручку, открываю дверь.
И сразу становится легче. От свежего воздуха, от увеличения расстояния между мной и мужем. Он что–то кричит мне вслед, ему гудят машины, а мои ноги сами несут прочь, не разбирая дороги. Я как Мэри – жена Хенкока, обретаю силу, удаляясь от источника боли.
Сворачиваю в арку городского парка. Огибая людей, упрямо мчусь в центр с одним желанием – слиться с толпой, затеряться, спрятаться. Все кажется, Боря сейчас настигнет, схватит за локоть, развернет к себе и…
Наш скандал, ссора, ругань начнется с новой силой.
Но может, сгребет в охапку, прижмет к груди, попросит прощения. Признается, что дурак и конечно же готов на ЭКО.
