— А ещё какие подарки?
— Пока не скажу. Всё вечером.
Она насупилась, но надолго её не хватило. Я взяла собственное платье, но только сняла халат и хотела надеть его, Маша дотронулась до моей ноги.
— Мам, — позвала она.
Я кивнула с вопросом.
— Знаешь, мам… Можно и без подарков. Только пусть папа придёт. Я очень хочу, чтобы пришёл папа.
Сердце сжалось. Медленно я выпустила платье из рук. Опустилась на край кровати.
Как же я ненавидела такие моменты! И никогда — чёрт подери! — никогда не бывала готова к ним! Вот и сейчас руки и ноги как свинцом наполнились, вернулось ощущение безысходности. Но я давно научилась справляться с этим. Справилась и сейчас.
— Ты же знаешь, что папа не придёт, — сказала спокойно, не отводя глаз.
Дочь тяжело вздохнула.
— Знаю, — сказала она удручённо. — Но вот у Коли папа есть, и у Насти, и у Кати… — Маша сдвинула бровки. Посмотрела исподлобья и добавила: — Правда, у Кати мамы нет.
— Вот видишь. — Я улыбнулась уголками губ. Погладила дочь по похожим на пружинки кудряшкам. — Не все живут в полных семьях, не у всех есть и мама, и папа.
Маша понимающе кивнула, но удрученность её никуда не делась. Даже взгляд стал грустным. Каждый раз, когда дело доходило до таких разговоров, я чувствовала себя виноватой, хоть и знала, что моей вины нет. Заветное желание, исполнить которое я была не в состоянии.
— У нас с тобой дядя Макар есть, — сказала я как можно беззаботнее. — Когда он вернётся, пойдём есть пирожные в кафе. Он мне по секрету сказал, что тоже приготовил тебе подарок.
— Дядя Макар — не папа, — буркнула дочь категорично.
Что правда, то правда. На сей раз вздохнула я. Сдалась и просто перевела тему.
— Кстати, а что за Катя? Не помню, чтобы у тебя была подружка Катя.
— Катя не всегда у нас в саду была. Они с папой недавно приехали, — с куда большим энтузиазмом ответила дочь. — А до этого жили во Франции. Катя мне говорила, что там во-о-от, — Маша встала на носочки и потянулась вверх, — такая башня. Она Фелина называется, — сказала она и задумалась. — Фивина… Фе…
— Эйфелева, — подсказала я с улыбкой. — Эйфелева башня. Она находится в Париже.
Маша сразу же обрадованно кивнула.
— Да! Вот… А ещё папа у Кати ездит на чёрной машине. Такой, — на этот раз она развела руки в стороны, — большой-большой, даже больше, чем у дяди Макара. Он возит на ней Катю в сад. И вообще, папа у неё клёвый.
— Можно подумать, что я у тебя не клёвая, — поддразнила я свою маленькую леди и, догадываясь, что времени не осталось, взялась-таки за платье. Хоть звезда вечера — Машка, мамке её выглядеть нужно подобающе.
— Клёвая. — Дочь улыбнулась, глазки засияли, и на душе у меня сразу стало легко.
Я распахнула объятья, и Машка, не задумываясь, прильнула ко мне.
Хоть на душе полегчало, грусть не ушла. Закрыв глаза, я поглубже вдохнула, погладила дочь по спинке. Наверное, это карма такая у нас: моя мама росла без отца, потом я, и вот теперь моя Машунька.
— Познакомишь меня со своей Катей и её самым клёвым папой на свете? — спросила, отпустив дочь.
— Познакомлю, — с готовностью отозвалась Маша. — Ты его попроси, он тебя тоже покатает на своей машине. Он хороший и добрый. И Катю любит.
— Хорошо, попрошу, — ответила, не в силах стереть грустную улыбку.
А камешки в серёжках так и переливались, блестели…
— Маш, — позвала я. — А я тебя люблю.
— И я тебя люблю, мамочка. — Она облизнула губы. — Мам… А может, всё-таки сейчас подарок мне подаришь? — В глазах появилось лукавство и надежда.
