Папирус. Изобретение книг в Древнем мире - страница 3

Рабыня сообщает о приходе старухи Гиллис. Жена купца предвкушает интересную беседу: престарелая кормилица остра на язык и очень забавно пересыпает речь непристойностями.

– Матушка Гиллис! Сколько уж месяцев ты ко мне не заглядывала!

– Живу далеко, дочка, знаешь ведь. А сама-то слабее мухи стала.

– Ну, полно, – отвечает жена купца, – еще не одного молодца затискать у тебя силенок хватит.

– Смейся, смейся! – обижается Гиллис. – Это больше вам, молодухам, подобает.

С лукавыми усмешками и долгими присказками старуха, наконец, выкладывает, зачем пожаловала. Юный красавец-силач, дважды побеждавший в состязаниях борцов на Олимпийских играх, положил на купцову жену глаз, умирает от желания и мечтает стать ее любовником.

– Не сердись и выслушай предложение. Страсть терзает его плоть, будто шипами. Потешься с ним разок-другой. Или так и будешь сидеть тут сиднем? – заливается коварная Гиллис. – Не успеешь глазом моргнуть, как состаришься, и роскошная краса твоя обратится в прах.

– Молчи, Гиллис, молчи…

– Чем это твой муж так занят в Египте? Не пишет, забыл тебя. Надо думать, пригубил уже от другой чарки.

Стараясь сломить сопротивление соломенной вдовы, Гиллис живописует все то, что Египет и в особенности Александрия могут предложить неблагодарному далекому супругу: богатство, приятный теплый климат, будящий чувственность, гимнасии, зрелища, целые толпы философов, золото, вино, юношей и красавиц, числом превосходящих звезды в небе.

Это мой вольный перевод короткой греческой пьесы, написанной в III веке до нашей эры и пропитанной терпким ароматом повседневности. Подобные малые формы, вероятно, не ставились на сцене, разве что читались по ролям. Полные плутовского юмора, они приоткрывают нам вынесенный на задворки античной словесности мир высеченных рабов, жестоких хозяев, сводников, матерей, доведенных до нервного срыва сыновьями-подростками, и чувственных женщин. Гиллис – одна из первых сводниц в мировой литературе, искусно владеющая секретами мастерства: она безошибочно знает, как надавить на самое больное, – сыграть на неизбывном страхе жертвы перед старением. И все же недобрый талант Гиллис тратится попусту. Жена купца мягко корит ее. Она преданна отсутствующему мужу, а может, опасается рисков прелюбодеяния. «Или ты совсем разум потеряла, старая?» – говорит она Гиллис, но в утешение предлагает выпить вина.

Этот веселый и легкий текст интересен нам еще и потому, что показывает, какое представление имели простые люди о тогдашней Александрии: город наслаждений и книг, столица любви и слова.

Со временем Александрия становилась все легендарнее. Через два века после того, как был написан диалог Гиллис и искушаемой девушки, Александрия стала местом действия одного из величайших эротических мифов всех времен: о любви Клеопатры и Марка Антония.

Рим, столица самого мощного средиземноморского государства того времени, все еще оставался лабиринтом кривых, темных и грязных улочек, когда Марк Антоний впервые прибыл в Александрию. Внезапно перед ним раскинулся пленительный город, чьи дворцы, храмы, широкие проспекты и монументы излучали величие. Римляне полагались на свою военную силу и считали себя хозяевами будущего, но не могли тягаться с неотразимой притягательностью золотой старины и былой роскоши. На основе желания, гордости и тактических расчетов могущественный военачальник и последняя царица Египта выстроили политический и ceкcуальный союз, возмутивший порядочных римлян. В довершение безобразия, поговаривали, Марк Антоний намеревался перенести столицу из Рима в Александрию. Если бы любовники выиграли войну за Римскую империю, сегодня мы бы массово фотографировались на фоне Вечного города, Колизея и форумов в Египте.