Доктор ждала слез радости, улыбки, но Саша не улыбалась. Она ненавидела себя. Вновь наступить на те же грабли. В прошлый раз хоть все было по любви, ну и как показала практика, по глупости. А сейчас? Сама взяла контроль в отношениях с Кавериным в свои руки, и так грубо ошиблась.
Говорила с врачом будто в полусне. Её убеждали, объясняли, пытались отговорить, но через два дня она идет на аборт. Вот и направление есть.
Глянула еще раз на дверь своей квартиры и прошла мимо. Поднялась на пятый, бросила на пол пальто и тихо села, подперев спиной стену.
Её не волновало, что пол не совсем чистый, а в подъезде гуляют сквозняки. Здесь ей и место. В грязи, ненависти и холоде. Она это заслужила. За то, что сделала и за то, что собирается сделать. Но другого выхода просто не видела.
Листок с направлением на аборт измяла до состояния туалетной бумаги, слезы текли по щекам, но сил встать не было. Только сидеть и беспомощно плакать, осознавая, что уже любишь этого ребенка.
— Александра? — знакомый голос сверху.
“Да вы издеваетесь! Опять он?!” — Саша посмотрела вверх и встретилась со строгим голубым взглядом, пробирающим до костей.
— Что вы здесь делаете? — попыталась стереть слезы ладонью, но, кажется, только размазала тушь.
— Переезжаю, — мужчина кивнул на стоящий рядом чемодан. — Я недавно в городе. Компания пошла навстречу и сняла мне квартиру.
— Где?
— Вот прямо здесь.
Он кивнул на дверь, рядом с которой сидела Саша. Неловко получилось.
— Простите, я тогда пойду, — вскочила и попыталась уйти, но запястье каким-то чудом оказалось поймано горячей рукой. Одно прикосновение разлетелось тысячей огненных искр, будто кто-то вдруг запустил фейерверк.
— Стойте. Что происходит, Саша? — звучало мягко и в тоже время было понятно, что сбежать не удастся, он хочет ответ и он его получит.
— Это не ваше дело, Захар Дмитриевич.
— Можно просто Захар и на ты, мы же теперь соседи, — ответ едкий, как яд.
— Раз так, то отпусти меня сейчас же, — попыталась вырвать руку из захвата, но он лишь сжал сильнее. Зло глянула прямо в глаза и увидела там… — Ты знаешь.
— Да. И это не выход, Саша.
— А что выход? Одной растить двоих детей? Как-то платить грабительскую ипотеку? И это притом, что я только что написала заявление на увольнение! Один раз я уже оказалась с ребенком на руках без средств к существованию. Пошел к черту этот прекрасный опыт! В конце концов, это мое тело и моя жизнь. Мне решать, что со всем этим делать!
Она дергала рукой, пытаясь вырваться на свободу, слезы лились по щекам, а в тонкой блузке как никогда хорошо чувствовался холод. Тепло. Горячо. Огненно. Все это волной окатило, когда Саша оказалась в плотном кольце мужских рук.
Совершенно бесцеремонно дернул на себя и поймал, как маленькую неразумную птичку.
— Отпусти, — вхслипнула и вяло дернулась.
— Успокоишься и пообещаешь не делать глупостей — отпущу.
От мягкой вкрадчивости голоса чуть закружилась голова. Он почти шептал, так умиротворяюще спокойно, что Саша позволила себе слабость уткнуться носом в ткань его куртки и всхилпнуть еще пару раз.
Она видела этого мужчину третий раз в жизн и третий раз рядом с ним чувства приходили в странное смятение. Хотелось то ли ударить его и сбежать, то ли стоять так вечность и вдыхать исходящий от него аромат кофе.
Так они и стояли несколько минут: она вяло сопротивлялась, он держал так крепко, как только мог.
