– Это… я, – прошептал Томас. – В будущем. Создающий устройство, которое приведёт к Парадоксу Эона.
Сцена изменилась, показывая последствия – волну разрушения, расходящуюся от Хронометра, стирающую реальность, превращающую всё в хаос безвременья.
– Господи, – Элмс отступил на шаг, потрясённый увиденным. – Это действительно конец всего.
Но затем произошло что-то странное – изображение начало раздваиваться, показывая две параллельные временные линии. В одной Томас активировал Хронометр, создавая катастрофу. В другой – устройство оставалось незавершённым, накрытое пылезащитным чехлом в углу лаборатории.
– Две возможности, – сказал Томас. – Два будущих.
– И только одно из них ведёт к Парадоксу, – добавил Элмс. – Что изменилось? Почему во второй временной линии ты не завершил устройство?
Визуализатор услужливо показал ответ – сцену, где Томас сидит не в лаборатории, а в парке, наблюдая за играющими детьми. Рядом с ним женщина – красивая, с тёплой улыбкой и умными глазами. И маленький мальчик, бегающий с другими детьми.
– Элизабет и Алекс, – прошептал Томас, его голос дрогнул. – Они живы. Но как…
Визуализатор снова переключился, показывая момент автокатастрофы, которая должна была унести их жизни. Но в этой версии Томас был с ними в машине, и каким-то образом ему удалось избежать столкновения, спасти всех.
– Я был там, – Томас смотрел на изображение с болью и надеждой. – В этой временной линии я поехал с ними, а не остался работать в лаборатории.
– Это изменило всё, – тихо сказал Элмс. – Маленькое решение, которое предотвратило не только их смерть, но и создание Хронометра, и сам Парадокс Эона.
Они стояли в тишине, осмысливая увиденное. Визуализатор продолжал показывать различные версии будущего, различные временные линии, расходящиеся от ключевых моментов решений.
– То есть всё, что нам нужно сделать, – медленно произнёс Элмс, – это убедиться, что ты будешь в той машине в тот день. И Парадокс никогда не произойдёт.
– Но как? – спросил Томас. – Я не могу просто вернуться в своё время и изменить прошлое. Это создаст новый парадокс.
– Нет, – Элмс покачал головой. – Но я могу убедиться, что в моём будущем я сделаю другой выбор. Когда придёт тот день, я буду с ними в машине. Я изменю будущее, не нарушая законов времени.
Он посмотрел на Томаса, чьё лицо отражало сложную смесь эмоций – надежду, сомнение, боль от воспоминаний о потерянной семье.
– Но что будет с тобой? – спросил Элмс. – Если я изменю будущее, ты… перестанешь существовать?
– Не перестану, – Томас слабо улыбнулся. – Я буду существовать в другой временной линии, той, где Парадокс Эона всё ещё угрожает реальности. Но, возможно… возможно, я смогу помочь Хранителям предотвратить его там. Стать одним из них, как Гриффин.
Он положил руку на плечо Элмса.
– Не беспокойся обо мне. Думай о будущем, которое ты можешь создать. О семье, которую ты можешь спасти.
Элмс кивнул, чувствуя странное смешение эмоций – страх перед неизвестным будущим, в котором у него будет семья, и решимость спасти их, даже не зная, кем они станут для него.
Внезапно визуализатор начал мерцать, изображения на нём стали нестабильными. Воздух в комнате сгустился, и они оба почувствовали знакомое присутствие – тёмное, но не угрожающее.
– Гриффин, – выдохнул Элмс, когда из теней в углу комнаты начала формироваться фигура – всё ещё узнаваемая как их друг и коллега, но уже не вполне человеческая, с размытыми краями и глазами, светящимися неземным светом.
