Перед входом на кухню притормаживаю и медленно оцениваю своё положение в собственном доме. Затуманенный дрёмой мозг ничего путного не подсказывает. Лишь идиома «незваный гость хуже татарина» снимает с него предохранитель. Увесистая клюка в правой руке придаёт мне уверенности.
Гость сидит за столом на моём любимом месте. На плите греется чайник. На столе банка с растворимым кофе и две чашки на блюдцах с ложечками. Рядом пачка рафинада, тарелка с кружочками колбасы и квадратиками сыра. Батон нарезан тонкими ломтиками. Сливки в магазинной упаковке распечатаны. Всё так, как при Марии Ивановне, моей супруге, в настоящее время отсутствующей по сугубо личной причине.
Укатила Маша в Москву, где заканчивает учёбу на курсах повышения квалификации. Уехала и оставила меня в большом пустом доме одного. Уже месяц прозябаю в одиночестве. Читаю Достоевского, контролирую то, что растёт на приусадебном участке и в теплице, пью чай и кофе, варю себе борщи-свекольники. Спиртного не пью. Однако вожусь с приведениями, являющимися поздними вечерами из закрытого гаража в «сыром виде», словно их только что извлекли из промокшего под дождями города Питера.
В приведения я не верю. А они, если это не сон, являются…
– Гасанов Раис Абидуллович, – представляется «Радж», вставая мне навстречу.
– Соловьёв Владимир Сидорович, – отвечаю я, пожимая узкую ладонь гостя. – Вы похожи на индийского киноактёра Раджа Капура. Вчера по телику показывали… – Гость удивлённо поднимает брови, улыбается и на мою реплику не отвечает.
Я сажусь напротив Раиса Абидулловича. Рассматриваю его смуглую физиономию. Изображаю каприз бесцеремонности на правах хозяина. А он смотрит на меня. Без всякого каприза. Просто изучает, как головастика, выловленного из лужи.
– Вы случаем дверью не ошиблись? – спрашиваю я, пытаясь иронизировать.
– Нет! Угодил туда, куда нужно. И именно к вам…
– Без предупреждения?
– Экспромтом!.. Даже дорогу не пришлось переходить!..
Юморист, однако.
– Зачем я вам понадобился?
– Хочу восстановить справедливость. По отношению к вам. А, заодно, и себя реабилитировать… если получится.
Раис Абидуллович поворачивается к плите. Там задребезжала крышка на чайнике. Я положил в чашки по ложке кофе. Себе кинул пару кусков сахара.
– И мне пару, – говорит Раис.
Я бросаю и ему пару кусков. Он аккуратно наливает в чашки кипяток.
Синхронно размешиваем содержимое. Сливки добавляем каждый себе. И бутерброды делаем для себя сами.
Вообще-то пить кофе на ночь, да ещё с приведением в образе Раджа Капура, – не порядок. Я и так плохо сплю. А вот гость на парящую чашку смотрит с вожделением.
– Если вы голодны, могу угостить вас борщом, – говорю я с некоторым опозданием, не снимая с лица маски оптимиста, готового ринуться в рукопашную с бессовестным домушником.
– Спасибо, я сыт. Меня недавно накормили, очень вкусным борщом-свекольником… Мария Ивановна угостила…
– Мою супругу тоже зову Машей… Марией Ивановной…
– Ну, вот, она и угостила…
Недалеко от посёлка Немецкая Слобода, построенного немецкими военнопленными в конце войны, и недавно отреставрированного для отставников, каким являюсь в настоящее время и я, раскинулся красивый городок Энск. До недавнего времени – секретный, закрытый и очень чистый военный объект. Во всех смыслах этого слова. Здесь не было на улицах, во дворах и в парках никакого мусора. Не сорили. А также в его домах не проживали воры, алкоголики, взяточники… и прочие отбросы человеческой цивилизации. В своё время жил и процветал ухоженный и обласканный страной город образцового социалистического быта. Закрытый от мира развитого социализма клочок недостроенного коммунизма.
