А, впрочем, «Панасоником», похоже, не пользуются. На стене, напротив дивана и моего кресла, висит широкоэкранный, жидкокристаллический «Шарп». Именно такой я собирался купить после переезда в этот дом. Но почему-то не купил…
И за окном мрак. Плотные дождливые облака спрятали багряный небосклон.
– А где Маша? – спрашиваю я. – Она же должна быть дома.
– У Марии Ивановне сегодня последняя плановая репетиция оркестра. Завтра – генеральная. Они там исполняют что-то длинное, сложное и жутко интересное. Я не музыкант… к сожалению… Она будет дома в полночь. У нас есть время…
– Время для того, чтобы взглянуть на мой китель?
– Ну, да… Это последняя возможность убедить Фому в том, что параллельные пространства существуют.
«Ну, да! – думаю я, вторя Раису. – Фома почти созрел…»
Мы поднимаемся наверх. Заходим в библиотеку. Оба поворачиваемся налево.
На том же месте висит мой китель, аккуратно упакованный в целлофан.
А я всё никак не оборудую свой «иконостас» чехлом для длительного хранения.
Собрание сочинений Достоевского в наличии. Четвёртый том с романом «Идиот» похоже, никто не вынимал.
– Ну? – произносит Раис и возвращает моё внимание к мундиру.
– Согласен, – говорю я. – Чтобы костюмчик ни пылился, нужно его беречь.
– Да я не про чехол.
А про что же? – снимая позвякивающую медалями реликвию, думаю я.
На чехле тоже накопилась пыль. Я провожу ладонью по плечу кителя, и обнаруживаю, что он не мой. Это мундир подполковника!.. Более того, его носил Герой России!.. Слева, над каскадом блестящих кругляшей, прикреплена золотая звёздочка. У меня такой нет.
– Она что?.. Вышла замуж? – спрашиваю я.
– Нет, – отвечает Раис. – Это твой мундир. Вернее, мундир твоего двойника…
Я снова неудачно «виляю» телом, и боль в колене отдаётся тупым эхом. Замираю и с помощью палочки-выручалочки подвешиваю левую ногу. Но эхо тут же «осыпается» с больного колена, словно иней с ветки дерева, и я осторожно ступаю на пол.
– Что? – спрашивает Раис, принимая у меня китель.
– Порядок! – отвечаю я.
– Тогда пошли домой.
– В мой неправильный рукав?
– В него. – Раис вешает китель на место. – В этом доме не нужно оставлять следов. Здесь тебя не должно быть.
– А как же?.. – заикаюсь я.
– И не думай о них… У тебя и в твоём рукаве всё в порядке… Мария Ивановна вернется, Вероника приедет на каникулы, и заживёте вы по-прежнему… а здесь не твоё пространство. И время течёт иначе…
Сажусь в кресло, прислоняю палку к подлокотнику, беру с журнального столика томик Достоевского и бросаю взгляд в сторону Раиса. Он по-хозяйски обходит зал, присаживается на диван и пробует его на мягкость.
– Ты где спишь? – спрашивает он.
– В спальне, на втором этаже.
– Тогда я здесь переночую, если не возражаешь?
– Не возражаю.
– А при Маше ты где?.. – спрашиваю я.
– А при Марии Ивановне я – в отеле… – отвечает гость.
– А машина?
– Да я только сегодня познакомился с вашей супругой… С вдовой… И машину в гараж только сегодня поставил. С её согласия.
– Повод для знакомства? – помолчав, спрашиваю я и возвращаю том Достоевского на столик.
– Представился научным сотрудником из НИИ. Изучаю «аномальное несоответствие временных пластов». В вашем посёлке эта аномалия проявляется с некоторым искажением. Флуктуация от перепластовки.
– То есть?
– В параллельных пространствах, в идентичных рукавах, после перепластовки временных факторов, возникают временные и пространственные искривления. – Раис окидывает взглядом комнату. – То, что в вашем доме произошли изменения, это нормальная связь причины и следствия. А вот почему погода не соответствует радикалу времени – вопрос.
