Параллельные сны - страница 2

Впрочем, и мы с мамой оказались здесь не случайно – нас пристроили по протекции её кума, который в то время заведовал отделом кадров на заводе, к которому и был приписан этот дом отдыха. Он же ведал и загородным хозяйством предприятия, а значит, контролировал весь персонал. Так что, кто из нас оказался с более «волосатой лапой» – я или Борька – мы так и не выяснили.

Зато кислородные коктейли нам доставались без очереди и в неограниченных количествах. Вкусное пенное питьё на основе сока шиповника – хотелось бы, конечно, чего-нибудь поэкзотичнее, скажем, из листьев коки, но и это весьма бодрило.

Прошла почти неделя, и мы с Борькой быстро выяснили, что на тренажёрах мы примерно равны. В бильярд он обыгрывал меня всухую – через раз. Зато я с лихвой отыгрывался в настольном теннисе. В карты мы мухлевали одинаково плохо – постоянно ловили друг друга на неуклюжих попытках сбросить лишнюю карту в отбой или подкинуть сопернику несуществующую.

В общем, нам было довольно весело. Но, увы, недолго.

У Борьки была одна страсть – фотография. И надо признать, он действительно великолепно с ней справлялся. Его снимки природы трогали за душу – даже такого неискушённого зрителя, как ваш покорный слуга. Правда, с его Nikon F3, стоившим, наверное, как два телевизора и холодильник в придачу, и философ дядя Вова из гастронома мог бы стать вторым Галвином Лоу. Так мне поначалу казалось. Но со временем я понял: хотя этот аппарат и прощал новичку многие огрехи, вывозил, так сказать, своим качеством, для создания шедевров всё же нужно было быть настоящим мастером.

Борька был буквально одержим идеей сделать серию уникальных снимков животных в дикой природе – мечтал, чтобы его фотографии напечатали в каком-нибудь известном журнале. После этого, как он уверял, Сенкевич с Дроздовым обязательно взяли бы его с собой в экспедицию – куда-нибудь в Антарктиду. Ближе он ехать не соглашался.

На мои осторожные увещевания, что Сенкевич и Дроздов ведут разные передачи, Борька неизменно отвечал, что ради его таланта они непременно объединят усилия. Я предлагал начать хотя бы с кабанов в лесу – всё лучше, чем белки. Белки, на мой взгляд, были как-то… несерьёзно. Но всё, что мы обнаружили за полдня блужданий – это лишь кабаньи следы. Ну и кое-что ещё, явно не тянущее на обложку.

После такого фиаско решено было вернуться к белкам. Но эти рыжие бестии, похоже, уже начали нас узнавать и прятались при малейшем звуке. Мы ведь несли с собой только шум, а с орехами было напряжённо. В общем, скука обошла нас с флангов и уверенно замыкала кольцо.

Прошла уже неделя отдыха. В то воскресенье я, как обычно, проснулся довольно рано – по меркам выходных, конечно, – часам к десяти. День был солнечный, морозный, с пряным запахом свежести в воздухе.

Впервые я увидел её в вестибюле, пока девушки на ресепшене оформляли документы на временную прописку в здешние пенаты. Увидел – и сразу захотел взять её за руку и увести в какое-нибудь сказочно-сказочное королевство. На ум почему-то пришла Волшебная страна из «Золушки». И мы бы там разговаривали обо всём на свете, а я просто наслаждался бы её очарованием. Пусть даже всего десять минут. Время ведь относительно. Иногда за несколько минут люди проживают целую жизнь.

Чёрные, длинные, чуть вьющиеся волосы, тёмные, ярко очерченные брови, алые губы – и, конечно, глаза. Большие, зелёно-голубые глаза цвета моря. Ещё мне запомнился гольф крупной вязки с высоким воротом, точно в тон этим глазам, обтягивающий её точёную фигурку. Её звали Виктория. Вика.