Наконец, сдавшись, она отправилась на кухню попить воды. И обнаружила там Илью, сидящего за столом с кружкой в руках.
– Не спится? – спросил он. Майя, кивнула. – Вот, держи. Молоко с медом, – Илья протянул ей кружку. – Если что, я не пил.
– А как же ты сам?
– Это тебе. Я же чувствовал… ну то есть, слышал, что ты не спишь. Выпей, поможет.
– Откуда ты знаешь?
– Всем помогает, – сверкнул улыбкой Илья. – Способ, проверенный временем. Классика.
И снова Майе показалось, что он недоговаривает. Она отпила из кружки. Знакомый вкус напомнил о доме и о чем-то еще, что осталось нераспознанным, но отозвалось теплом.
– А ты чего не спишь? – спросила она.
Илья пожал плечами.
– Не знаю. Новое место, не привык.
– Тогда тебе тоже надо, – Майя сделала еще глоток и вернула ему кружку. Илья оказываться не стал.
На кухне стояла тишина. Из приоткрытого окна доносился шум листвы.
– Ладно, пойду, – произнесла Майя. Сна не было ни в одном глазу, но не сидеть же на кухне до утра? Даже если это кажется неплохим вариантом.
– Спокойной ночи, – вслед произнес Илья. – Если не получится уснуть, приходи. Я рядом, – в шутку добавил он.
– Учту, – улыбнувшись, ответила Майя.
Закрыв за собой дверь, она залезла под одеяло, закрыла глаза, но вместо того, чтобы уснуть, принялась прислушиваться к тому, что творится на кухне. Вот звякнула посуда, зашумела вода в кране. Затем послышались шаги, замерли в коридоре за дверью, а затем Илья ушел к себе. Скрипнула кровать.
Сейчас их разделяла только стена. Майя приложила ладонь к прохладной поверхности и неожиданно поняла, в чем именно заключается неправильность: расстояние между ними – оно было слишком большим.
«Да что же со мной такое? – в отчаянии подумала она. – Почему меня так к нему тянет? Да я его едва знаю!»
Попытка успокоиться провалилась – выкинуть Илью из головы не получалось, хоть плачь, да еще эта проклятая стена…
И Майя сдалась, понимая, что иного выхода нет – если оставить все как есть, она просто сойдёт с ума от всех этих безумных противоречий.
Видеть Майю и находиться на дистанции было тяжело. Но еще тяжелее – ощущать ее переживания и ничего не делать. Раньше обнял бы – и полегчало. Сейчас такой возможности не было, и эта невозможность помочь резала по живому.
Эмоции всегда были ее слабым местом – побочный эффект сверхчувствительности. За годы работы в Конторе она научилась с ними справляться, но судя по хаосу, который сейчас ощущал Илья, модификация затронула и эту часть памяти.
Контора не отпускала своих сотрудников просто так. Хочешь уйти – попрощайся с памятью. Немногие выбирали этот путь. Майя выбрала, и Илья до сих пор не мог себя простить, что не отговорил. Впрочем, отговаривать ее всегда было пустой затеей, Контора с самого начала была ей не по нутру, и в какой-то момент настолько встала поперек горла, что терпение кончилось.
Как назло, его в тот момент рядом не было – накануне они поругались, а затем случилась экстренная командировка. Поговорить с Майей перед отъездом он не успел, а когда вернулся, все оказалось кончено.
Вначале он не поверил найденной на столе записке. Все это было похоже на дурной сон. Казалось, он вот-вот закончится, и все будет как прежде. Еще чуть-чуть – и Майя вернется, откроет дверь, сверкнет своей невероятной улыбкой и скажет: «Привет».
Илья ждал, но она не возвращалась…
Зато появился Демьян. Встряхнул, наорал и заявил, что не обязан вытаскивать из жопы всяких идиотов, и что он, Илья, должен немедленно прийти в себя, если не хочет оказаться в Клинике или под забором с дырой в мозгах. И если он, Илья, собирается потратить остаток своей никчемной жизни на страдашки, то он, Демьян, может стереть память и ему тоже, чтобы в мире стало на одного придурка меньше.
