Парча из дзэнских лоскутов - страница 10

– А… э…, – всё, что смог выдавить из себя я.

– Да не бойся ты! – успокаивающим тоном произнёс Дракон, – он не кусается. Во всяком случае – сегодня. Хотя закон кармы гласит, что каждый сам за себя, но сегодняшним вечером у нас Ледяное Перемирие.

Если бы ещё вчера, когда мы сидели с Вьюнком в приюте, кто-нибудь рассказал мне о том, что нынешней ночью я буду сидеть посреди сада камней в Рёандзи в компании безумного Дракона и легендарного Ледяного Монаха, мне, пожалуй, не поверил бы даже Вечерний Вьюнок. Что же касается Задумчивого Воробушка, так тот просто философски покрутил бы пальцем у виска и сдал бы меня с рук на руки первому проходящему мимо лекарю. И даже не потребовал бы платы

за постой.

Ледяной Монах, не обращая внимания на окружающее, колдовал над кувшинчиком. Внезапно фигурка Будды Амиды засветилась изнутри, разгораясь всё ярче и ярче, заливая нестерпимым светом монастырский двор. Я зажмурился, а Дракон просто прикрыл глаза когтистой лапой. Кувшинчик начал оттаивать, и вот первые капли алмазными слезами скатились на голову сверкающего Будды, а по двору разлился аромат морозной свежести.

– Коктейль «морозная свежесть»! – провозгласил Дракон, – тебе налить?

И налил. И даже ободряюще кивнул. Вязкая ледяная жидкость обожгла мне горло. Казалось – ещё миг – и я уподоблюсь бесстрастно взирающей на меня фигурке Будды.

– Вот это я и называю промывкой мозгов, – довольно изрёк Ледяной Монах.

– Что это было? – прохрипел я, чувствуя, что язык вот-вот превратится в кусок мороженного кальмара.

– Это был дзэн Патриарха-Обутого-в-Лыжи! – объяснил Дракон, – хочешь, изложу тебе эту поучительную историю в жестах и танцах?

Я кивнул. Говорить не было сил, и, кроме того, я боялся, что мои слова будут похожи

на ледяные шарики, как у Ледяного Монаха. Похоже, до сегодняшнего дня моя картина мира была далеко не полной. Дракон встал передо мной в позу проповедника и, приняв задумчивый вид, начал повествовать:

– Лыжи – это такие длинные жерди, их придумали айны, чтобы ходить по глубокому снегу

и не проваливаться. Их привязывают к ногам, – тут Дракон попытался изобразить айнов, встав

на задние лапы и бестолково топчась по гравию, – и ходят. И вот забрёл как-то к ним один

из дзэнских патриархов, – Дракон выпятил брюхо и высунул язык, отчего стал похож

на объевшегося хурмой торговца чёрным деревом, – и увидел эти диковинные приспособления.

А надо сказать, что в некоторых монастырях ученики настолько трепетно относятся к своим наставникам, что готовы даже целовать песок, по которому те ходили. Посмотрел, значит, патриарх на то, как айны ловко управляются с лыжами, и решил перенять у них искусство скольжения по рыхлому снегу аки посуху. Ну, айны сработали ему пару лыж, и он отбыл, довольный собой. Прибыл в свой монастырь и решил монашеской братии чудо показать – не зря же инспектировал дикие северные земли. Собрал, значит, монахов и говорит: «Дорогие, понимаешь, жаждущие просветления! Сейчас я вам покажу такое, что все вы ахнете!». Обул лыжи, да ка-ак рванётся со всей дури вперёд! Только забыл, что каменные плиты монастырского двора – это не бескрайнее заснеженное поле, – тут Дракон издал хрюкающий звук и опал наземь мордой в песочек. – Все ахнули. Не каждый день сам патриарх перед всей братией носом канавки в каменных глыбах пытается прорыть. Вот патриарх приземлился аккурат куда следовало и задумался: «Стою на камнях я, в лыжи обутый, вроде правильно обутый, всё как айны учили, только лыжи почему-то не едут…». «Почему не едут лыжи?» – спросил патриарх у монахов, но никто не смог дать ему на это ответа. «Кто поймёт – тот сразу обретёт просветление», – объявил патриарх, и монахи удалились размышлять над этой высокомудрой загадкой.