С недоумением покосившись на пустующую половину матраса, сжимаю пальцами переносицу и напряжённо выдыхаю сквозь зубы. Где её чёрт возьми носит? В холодильнике должны оставаться пару яиц, банка тушёнки и дежурный пакет макарон. Не сомневаюсь, что заслужил хороший завтрак, но совсем необязательно бежать за ним в соседнее кафе. Хотя, если она готовит как две мои предыдущие гостьи, то наггетсы далеко не худший вариант.
А лучше сливки.
– Крошка, пусть это будут сливки... – смачно потягиваюсь, начисто забыв о собеседнике. – Готов слизать весь баллончик с твоего охрененного тела.
– Фу, Лиховский! Бога ради, избавь нас от подробностей, – солнечный смех девушки друга, как всегда, щекочет весенним теплом где-то в подреберье, вызывая неизменный рефлекс стереть со своего лица мечтательную улыбку, пока этот Отелло доморощенный себе чего не надумал. Везучий засранец познакомился с ней первым, значит мне остаётся за них только порадоваться. Оно и к лучшему...
– Будешь знать как уши греть. Громкая связь не для того придумана, чтобы угорать над страждущими, – посмеиваюсь поднимаясь с матраса и в чём мать родила шлёпаю к настольной электроплите, чтобы вскипятить воду для кофе. – А вообще – спасибо, ребят, за спасение моей неокрепшей психики. Это был нереальный кошмар.
– Что на этот раз? Опять как в хите Укупника – давился паспортом у здания ЗАГСа? – ехидно скалится Беда.
– Хуже, – фыркаю, выдвигая верхний ящик комода, дабы от греха подальше проинспектировать запасы контрацепции и даже на всякий случай проверяю на упаковке срок годности, чего раньше никогда не делал. – Я, дружище, отбивался от аиста, который пытался всучить мне орущее чудо.
– Это знак, что пора начать присматривать полироль для лысины, – мне даже приходится отодвинуть телефон подальше от уха, ибо ехидное самодовольство друга буквально сочится из динамика. – До Нового года осталась неделя и интуиция мне подсказывает, что пари ты проиграешь досрочно.
– Надейся. Я, между прочим, глубоко в отношениях, так что начинай прощаться с шевелюрой, блонди, – сунув сигарету в рот, насыпаю в глиняные кружки по ложке быстрорастворимого кофе, а сам с обманчивой небрежностью интересуюсь: – И вообще, откуда такое желание похерить мою репутацию? Завидуешь сердечным победам?
– Мы оба прекрасно знаем, что они даже в сумме не стоят и сотой части моей одной.
Беда прав – не стоят, но меня такое положение дел более чем устраивает. Я люблю свою жизнь, люблю женщин и люблю всё контролировать, а отношения это когда подконтролен ты. Помнить годовщины, подмазываться к чужим родителям, фильтровать поведение, взгляды, слова – лишняя морока и если бы не дело принципа, в жизни не подписался бы на такую глупость. Дело принципа, пьяный спор и кое-что ещё, что мы с Тимуром вслух не обсуждаем.
– Ладно, умник, не празднуй раньше срока. Пари всё ещё в силе. В новогоднюю ночь, как договаривались, я познакомлю вас со своей девушкой, и она не сбежит от меня ещё целый месяц.
– До Дня всех влюблённых.
– Точно, до четырнадцатого.
– Удачи, – скептично фыркает друг. – Даже не пробуй мухлевать, я проверю.
– Свечку подержишь?
– Ага, слышал про эпиляцию воском, красавчик? – сладко напевает Беда... и отключается, оставляя за собой последнее слово.
Нет, его идиотизм определённо заразен. Только что я рычал как побитый пёс, а теперь бодро пускаю дым в приоткрытую форточку и шлю воздушный поцелуй зардевшейся от созерцания моей обнажённой персоны соседке. Сейчас ещё вернётся Снегурка и утро целиком перестанет быть дерьмовым.
