Андрей подходит близко, становится практически вплотную. При этом его аура обволакивает меня, обездвиживает, спеленывает по рукам и ногам.
Чувствую себя маленькой букашкой, распятой в клейкой паутине… К которой подбирается большой паук, осторожно так подбирается, перебирая длинными мохнатыми лапками. Чтобы успеть насладиться страхом жертвы, а потом вонзить жвала в ее плоть и выпить досуха.
— Что ж, я не против. Только учти, девочки у нас горячие, — Ковалевский приближает свое лицо ко мне. Я чувствую его горячее дыхание на своих губах. В мозгу отчаянно воет тревожная сирена, но я ее упорно игнорирую. — На все готовые девочки, понимаешь? И с богатой фантазией. Игры на желание, красивый стриптиз, ролевые игры, горячий трах во все доступные места. Ты готова весело провести с нами время, м? Что можешь предложить?
Кровь разом ударяет мне в лицо. Я чувствую, как краснеет лоб, как краска покрывает щеки и шею.
А Андрея это забавляет. Дико. Он отстраняется и громко хохочет, глядя мне в лицо. И в этот момент красивый фасад идет трещинами, выпуская наружу гниль. Пошлость, цинизм, жестокость, похабщина так и льются вовне. И как я могла любоваться этими глазами? Они же похожи на мутную жижу, набранную из грязной лужи…
— Да пошли вы оба… во все доступные места, — изо всех сил толкаю Ковалевского в грудь, освобождая себе дорогу, и мчусь в боковой коридор, к туалетам.
— Мариш, да не обижайся ты! Вернись! — кричит мне вслед Артем. — Андрюха просто неудачно пошутил. Извини.
Не оборачиваясь, поднимаю руки вверх, показываю этим уродам двойной фак и скрываюсь в коридоре.
Я настолько взбешена и взвинчена, что на нервах чуть не залетаю в мужской туалет. Лишь в последний момент затуманенный слезами взгляд скользит по табличке, заставляя отдернуть руку от дверной ручки.
М-да. Еще секунда — и позора было бы не избежать. Содрогнувшись, ныряю в женский
туалет и подхожу к раковинам. От своего отражения в зеркале морщусь. Встрепанная, красная, расстроенная. Хорошо хоть нет никого, спокойно приведу себя в порядок.
Открываю кран, набираю пригоршнями ледяную воду и плещу ей в лицо, стараясь охладиться. Капли воды попадают на блузку, лямки рюкзака, стекают с волос, но мне на это плевать. Это пустяки по сравнению с пережитым унижением.
Нет, ну какие же уроды, а? Опираюсь руками о столешницу и прикрываю глаза, прогоняя в памяти все подробности некрасивой сцены. Интересно, это издевательство было спланировано заранее или чистая импровизация вышла?
Впрочем, какая разница. Мне больно в любом случае. Господи. Как они могли мне такое предложить? Поехать и развлекать их? Как будто все желающие закончились, что надо было лезть ко мне.
А это дебильное прозвище «недотрога», которое прилипло ко мне еще с первого курса? Оно хлестануло плетью по лицу.
А все этот полудурок Ракицкий. Он меня им наградил, когда я отказалась пойти с ним на свиданку. Козел. Абсолютно отбитый тип. Грубый и наглый. А от его липких взглядов, бросаемых на меня, откровенно тошнило.
Еще и подкатил так паскудно. Предложил прошвырнуться в кино, а потом отправиться в койку, кататься на его дружке. Естественно, был послан в далекие дали, и с тех пор затаил злобу. А после того, как узнал, что я отшила еще двоих парней с потока, припечатал меня этим прозвищем-клеймом. А остальные подхватили.
На первых порах злилась, а потом просто забила. Недотрога так недотрога. Не самое обидное погоняло. И уж лучше быть недотрогой, чем шлюхой, расстилающейся у ног этих богатеньких придурков.
