Поставив блондинку на ноги, на пышный красный ковёр, Тибо представил ей Алябьева:
– Знакомься, Джули: это мсье Серж, – а потом представил ему женщину: – Знакомьтесь, мсье: это мадам Бланкар. Для своих Кукла-Джули.
– Вижу, что вы, мсье Серж, из благородных будете, однако руку мне целовать не надо, – сказала Кукла, протягивая Алябьеву маленькую ладонь, а потом по-хозяйски обратилась к мужчинам: – Господа будут пить коньяк, шампанское или что-то иное?
– Мы пришли не пить, Джули, – ответил ей Дюран, погладив её по голове. – Мы к старику по делу. Нам нужны крепкие паспорта.
– Сейчас позову его, – сказала та и на кривеньких коротких ножонках шустро убежала за бордовую бархатную ширму.
– Располагайтесь, мсье, – пригласил Алябьева Дюран, сам усаживаясь на диване. – Старик Бланкар в отличие от своей маленькой жены не любит торопиться. А Кукла вечно бегом.
Теперь Сергею Сергеевичу стало понятно, почему у каменной лестницы, ведущей в этот подвал такие узкие и маленькие ступеньки – наверняка сделаны под ноги карлицы Джули. Минут через восемь-десять ширма отодвинулась, и в комнату зашёл сгорбленный старик с седыми волосами до плеч и в прекрасно пошитом чёрном костюме.
– А-а-а… – проскрипел старик, протягивая Тибо руку. – Наконец-то появился…
– Дела были, – поспешил оправдаться Тибо, принимая рукопожатие.
– Вот-вот… Дела… – недовольно пробурчал старик, теперь протягивая руку Алябьеву. – Вы все вспоминаете обо мне, только когда у вас под задницами адское пламя загорится.
– Не обижайся, Ренард, – миролюбиво предложил Тибо. – У нас с мсье действительно были дела и предстоят ещё более важные, – а потом доверительно пояснил: – Я и мсье Алябьев на днях намерены поехать в Россию.
– Что ж не в Америку? – улыбнулся старик, приглашая своих гостей за ширму.
Здесь находилась фотолаборатория, чем-то схожая с фотолабораторией Дюпре Пти, но выглядела она намного богаче: всё казалось в ней новым, только-только купленным. И ещё в лаборатории была крутая лестница, ведущая из подвала на первый этаж. После того, как старик сфотографировал Тибо и Сергея Сергеевича, с лестницы, выбивая вальдшнепиную дробь каблучками, буквально скатилась карлица Джули с подносом. На нём стояла бутылка коньяка, блюдце с маленькими шоколадками и три коньячных бокала.
– Ты когда-нибудь расшибёшься, Кукла, – недовольно проворчал старик. – Так бегаешь!..
– Не кряхти, – весело отозвалась та. – Иди лучше, занимайся своими делами.
Мсье Бланкар вопросительно взглянул на бутылку с коньяком, но его жена-коротышка сложила из своих маленьких детских пальчиков кукиш, смотревшийся крайне уморительно, и показала его мужу, сказав при этом:
– Тебе нельзя, так что забудь. А я с господами хлопну чуть-чуть, мне можно.
Старик вздохнул и поплёлся по лестнице наверх, а Джули, Дюран и Алябьев вернулись в комнату с шикарной дорогой мебелью, где за обычным бытовым разговором они вскоре прикончили и коньяк, и шоколад.
На прощанье Джули сказала Тибо:
– Послезавтра утром ваши паспорта будут готовы. Какие вам дать имена, мсье?
– На твой вкус, – отозвался Дюран. – Мы не привередливые.
– Хорошо, – кивнула Джули. – Сделаю в лучшем виде.
– Верю как в деву Марию, – ответил Тибо, любовно щёлкая Джули по носику. – Ты никогда никого не подводила. Я сам за паспортами прийти не смогу, пришлю к тебе тощего Луи.
– Хорошо, – опять кивнула Джули. – Но пусть он приходит не через подвал, как это ты всё время делаешь, а приходит прямо в магазин. Я буду ждать его в девять часов.
