– Чего?
– Я взял на себя всю ответственность за ту драку.
Нудл секунду помолчала, ошарашенно уставившись на него.
– Ты дурак?
– Возможно. А теперь иди отсюда. Свободна.
Еще секунда на понимание происходящего бреда. С какой стати ему это понадобилось делать? Чего им всем от нее, в конце концов, надо?
– Псих, – прошипела она, слезая.
Хотя такой исход не мог не вызвать у нее облегчение. От сердца отлегло.
– Погоди, – окликнул Даффер, когда та двинулась вглубь коридора.
– Чего тебе?
– Не дружи с Голдом.
– А с кем тогда? С тобой?
– У него родители странные. Лучше держись от него подальше.
Эти двое – Даффер и Голд – взаимно недолюбливали друг друга, но Нудл уже твердо решила, что между старостой и местным заводилой она выберет второго. Отвернувшись от Даффера, она продолжила свой путь по коридору. Она шла на выход. Туда, где ребята гоняли мяч.
1 мая 3096 г.
Island 2
Стоя на плаце среди малочисленных одногруппниц, Нудл то и дело косилась в сторону парней, совершенно не вслушиваясь в напутственную речь. Она целый год не видела ребят из следующего курса, а видеть там было что: за год они из небольших гор превратились в огромные, страшные скалы, некоторые из которых достигали двухметрового роста.
Как девушки, так и парни одеты в серые рубашки с короткими подвернутыми рукавами. На плечах – полевые погоны.
Среди старшекурсников – трое с такими же штрих-кодами, как у нее. Продавали их, или же они сами с возрастом вышли из стен приюта – неизвестно, но держаться подальше от них ей во всяком случае стоило. Когда один из этих верзил посмотрел на нее, Нудл отвела взгляд.
Первый год старшего курса. Ей уже восемнадцать, она взрослая девочка, но вряд ли сможет в одиночку выстоять против хоть одного из той толпы. Однако с этого года только она в ответе за свои проблемы. Администрация будет вмешиваться в них только если они прямо угрожают ее жизни или внешности.
– Это она? – шепнул Голду высокий неряшливый парень, кивнув в сторону рыжей.
– Она самая, – горделиво ответил Голд. – Успела измениться за два годика.
– Вырос недокормыш, – отметил товарищ. – Местная столовка творит чудеса.
За три года учебы Нудл заметно изменилась. Тело окрепло и вместе со свойственными её полу округлостями приобрело рельеф. Кожа вернулась к здоровому оттенку, хоть и оставалась бледной. Ее цвет кожи считался нечастым явлением среди породы обычно бронзовых или смуглых тигров.
У нее была хорошая генетика: природа наделила ее на редкость привлекательной внешностью. Но она совершенно не следила ни за ней, ни за опрятностью одежды. Мыться чаще, чем раз в неделю – уже достижение.
Нудл также завела привычку зачесывать короткие волосы набок, из-за чего от второго уха почти всегда виднелся только черный кончик. Она хотела сбрить одну сторону после выпуска, и таким образом прикидывала, какую именно. Выделяться – так по полной.
***
Дождавшись окончания формальностей, Нудл поспешила уйти подальше от толпы. Ее желание скрыться было настолько сильным, что она не ответила более-менее дружелюбно настроенным тиграм, желавшим пообщаться с ней.
Для нее это самый тоскливый день в году. В последний выходной день по традиции приезжали родители курсантов. Каждый чертов раз она наблюдала за однокурсниками, которые с радостью делились своими планами, успехами и новостями с отцами и матерями. В этот день собственное одиночество ощущалось ею особенно сильно.
