– Но почему? – возразил Эрлай. – Мне же не обязательно ходить на эти собрания; от меня ничего не требуется, кроме работы, и меня это вполне устроит. Я же не останусь здесь на всю жизнь; но я хочу быть мастером своего дела – нужно с чего-то начинать. И потом, не все прославленные скульпторы такие?!
– Это крушение твоих идеалов, – вскрикнул Гуансюй, – но, к несчастью, всё именно так. Найди себе другое применение, ведь талантливый человек талантлив во всём! А не то пожалеешь!
– Ты не прав! – воскликнул в истерике Эрлай. – Не прав!!! В таком случае, не было бы стольких музеев, галерей, художественных книг! Не было бы мировых, вечных шедевров! А то, что ты мне показал, – не правило, а исключение!
Домой Эрлай вернулся возбуждённый: он повздорил с другом. Он не мог понять, как нормальный порядочный молодой человек, Гуансюй, мог проработать с этими людьми целых пять лет; Эрлаю было невдомёк, из каких соображений Гуансюй женится на Уцзифей. Она тоже не выходила из его головы: Эрлай думал о ней, как о редком красивом цветке, что был с детства изуродован условиями, в которых ему довелось родиться и вырасти. С трудом юноша заснул.
Прошёл месяц. С самого утра Эрлай, как обычно, сидел в своём кабинете и ждал нового поручения. Работал он только на заказах; когда Мейхунь спрашивал его о собственных идеях, он качал головой, будто ничего не мог придумать. На самом же деле его мысли были просто опасны. Но выполненные Эрлаем копии и заказы Мейхунь считал самыми лучшими из работ его сотрудников и много платил за них. Но такая жизнь не удовлетворяла творца. К тому же он страдал от одиночества: в училище у него были хотя бы несколько приятелей; здесь же царила атмосфера взаимной зависти и абсолютный формализм. Вопреки тому, что они стали коллегами, с Гуансюем Эрлай стал общаться гораздо реже; однажды на представлении Мейхунем одной из скульптур Эрлая Гуансюй очень неодобрительно посмотрел на друга. Или Эрлаю так показалось. Но, во всяком случае, Гуансюй иногда был внутренне недоволен тем, что Эрлай работает вместе с ним. И вот как раз он зашёл в его мастерскую.
– Что ты голову повесил? – спросил юношу друг. – Ты зря зарываешь свой талант в землю. Мне нравится твоя последняя работа, которую я видел у тебя в воскресенье. Тебе надо срочно организовывать выставку! Я могу поговорить с Мейхунем; он знает тебе цену и устроит всё в столице. Там народ утончённее и любознательнее. Тебе не нужно никуда ехать: мероприятие проведу я. Если проблема в духовной основе произведения, то я, естественно, об этом благоразумно промолчу. Кому нужно – тот поймёт. Соглашайся!
Несмотря на боязнь лишних вопросов о сюжете, Эрлай согласился. Выставка должна была состояться двадцать седьмого января, поздним вечером.
На следующий день Эрлай из-за пробок на дорогах приехал на работу с некоторым опозданием. Все мысли его были о прошедшей выставке. Гуансюй, конечно, ещё не вернулся. Вдруг Эрлая посетил один очень желчный и завистливый сотрудник; что удивительно, он приобрёл любимую газету Эрлая – «Полёт» и бросил её на стол, злорадно крикнув: «Мои поздравления!», и удалился. На первых же страницах красовался жуткий заголовок: «Скульптор-сектант ОБЪЯВЛЯЕТ ВОЙНУ ГОСУДАРСТВУ». Ниже располагался следующий текст:
«Самым ярким и будоражащим умы событием этой недели в творческой жизни нашей страны стала выставка ранее неизвестного скульптора Эрлая Хунгми. Её провёл заместитель директора организации «Изящество и глубина» Гуансюй Чионгку, и мы взяли у него интервью.
