— На хер и сдалась, — фыркнул, осушив ещё одну порцию.
Даня подошёл ко мне, схватил бутылку и бросил её в раковину. Я никак не отреагировал на его выпад. Так и стоял посреди просторной кухни и прожигал взглядом Германа. Я балансировал на грани. Но никогда не причиню боли друзьям. Это черта, которую я никогда не переступлю.
— Это закончится очень плохо! — взревел наш спокойный Даниил. — Влад, одумайся! Мне не нравится этот блеск в глазах, который я сейчас вижу!
— Я просто развлекусь в субботу. Делов-то, — пожал плечами. Но никто в этой комнате не поверил в мои слова. Даже я. — Только и всего.
«Только и всего», — эхом раздалась моя же фраза в голове.
Содержимое бутылки в раковине с характерными бульками стекало в слив. И вместе с жидкостью утекало и моё хорошее настроение, которое наблюдалось до встречи с Белочкой.
Пройдя мимо друзей, ломанулся в свою комнату и со всей дури хлопнул дверью. Стянул футболку и завис у зеркала в углу комнаты. Провёл пальцами по чёрной вытатуированной змее на руке. Её я набил на спор с Герой. Друзья говорили, что я всё больше становлюсь похож на хладнокровную и безжалостную рептилию. И после того, как картинка оказалась на коже, ко мне прилипла кликуха «Змей». И в жизни, и на ринге.
— Да чтоб тебя, — потёр ладонью грудь, в которой сдавило сердце, — меня отвлёк стук в дверь. Точнее шкрябание. — Не сегодня! — выпалил, и скрежет затих.
Утром я до последнего не выходил из комнаты. Не хотелось даже обсуждать со своими друзьями вчерашний день. Я не мог выкинуть из головы свою сестру, особенно её осуждающий взгляд в раздевалке. Ещё никогда такой её не видел. А ещё дико хотелось на лбу Белкиной написать, что теперь она моя. Пометить. Заклеймить.
Покидал квартиру быстро. Когда обулся, увидел друзей, но они даже слова не успели вставить. Оставил я их в шоковом состоянии, хлопнув дверью.
Мой телефон уже через один лестничный пролёт разразился звонком. Я ответил, уже будучи на первом этаже.
— Гера, сами доедете. Дела, — выпалил на выдохе.
И только я хотел отключиться на улице, как услышал позади вопль Германа, который скорее всего, раздался из окна:
— Только попробуй уехать! Я с тобой разведусь, засранец!
Не смог удержаться от смеха. Сжал телефон и согнувшись, заливисто заржал. Обернулся и увидел обоих друзей на балконе. Гера улыбался, а Даня закатился от смеха.
— Пять минут, солнышко! — крикнул Герман, отсалютовав мне, на что я кивнул.
Не смог просто уехать. Он же разведётся со мной. Ха-ха. Забавно. Как Бестужев и сказал, они спустились через пять минут. У Германа в руках была моя дорожная термокружка, а у Дани, мать её, тарелка. С чем-то вкусным, кстати.
— Пока не позавтракаешь, мы никуда не поедем, — строго сказал Даниил. — Понял?! — он практически сунул мне в рот кусок пирога, который я охотно откусил. — Ещё раз такое выкинешь, пипец тебе, Зорин! — процедил он, кивнув Герману.
Гера сунул мне в руку термокружку и проследил, чтобы я запил клубничный пирог разбавленным кофе. Я уже было подумал, что они будут проверять проглотил ли я десерт. И реально, пока не съел кусок пирога, они не дали мне даже сесть в машину. Был уверен, что все соседи прилипли к окнам после такого фееричного шоу Германа Бестужева. Осталось только поклониться в конце. И услышать аплодисменты.
— Ещё раз, и в глаз! — прошипел Гера, двинув к ближайшей двери.
— Ты идиот, Зорин, — буркнул уже и Даня.
