Партия в шестиугольные шахматы - страница 44

И еще три немаловажных обстоятельства. Во-первых, у Алексея Горановича, как у каждого чародея, есть помощники. Помощники зачастую не столь благообразны как он, а иной раз даже невыносимы. Тут уж ничего не попишешь, что есть, то есть. Подчиненных, если и выбирают, то из списка, повлиять на который мы не всегда в состоянии. Во-вторых, у Алексея Горановича, как у каждого человека, есть друзья. Друзья – дело другое, дружба шлифуется годами, и на них Алексей Горанович может положиться как на себя. Если, конечно, друг не становится вдруг соперником. Но и в этом случае друг остается другом…, должен остаться, так уж устроен мир. В-третьих, у Алексея Горановича есть подопечные. Те, на кого особенно направлена его забота. Почему-то часто думают, что добрые чародеи озабочены спасением вселенной от темных энергий, добыванию победы сил света в очередной последней битве, разрушении гнездилища зла, освобождению Солнца из крокодильего зева или хотя бы из плена туч, одним словом, созданием комфортного и безопасного мироустройства. Нет, господа, это удел революционеров и политиков разных мастей. Алексей Горанович как добрый чародей озабочен помощью конкретным людям. И это, скажу я вам, очень нелегкая задача, тем более что многие люди думают, что в помощи не нуждаются вовсе.

***

Алексей Горанович давно не был в родном городе. И хотя в России часто «уезжают навсегда», он точно знал, что рано или поздно вернется, и память о малой родине не отпустит, и дела позовут. Кстати, о делах. Один из помощников уже провел предварительную работу, правда, результат по поступившей информации оказался не вполне удовлетворительным. А главное, этой работе неожиданно помешали. Первое, что предстояло, это разобраться в деталях на месте.

***

Горыныч расхаживал как маятник взад-вперед по душной маленькой зале. Оконные стекла затуманивали картинку поздней осени, случившейся вдруг в середине октября. Осень вышла из фокуса, расплылась, подернулась серой поволокой. Раскупорить бы рамы да распахнуть створки. А еще лучше вставить, наконец, стеклопакеты, а то этим окнам лет-то сколько. Горыныч ходил. Отчаянно скрипели половицы, звенели стекла в шкафах, стулья почему-то все время попадались под ноги. Но более всего раздражал бильярд с дурацкими воротцами на зеленом сукне, как для крикета. Надо же такое придумать!

Горыныч ходил. Горыныч думал. Горыныч хмурился, а порою и порыкивал. Горыныч ждал, а точнее, убеждал себя еще подождать. «Вот теперь, пожалуй, пора». Горыныч посмотрел на входную дверь, но около нее никого не увидел. Зато боковым зрением уловил силуэт у окна слева и повернулся к нему. Перед Горынычем стоял незнакомец.

– Только что хотел окна поменять, чтоб ты через дверь научился заходить.

– Здравствуйте, Алексей Горанович.

– Привет, Панегирик, – имя незнакомца Горынычу оказалось известным, если это, конечно, было имя. – Садись давай, потолкуем.

Панегирик-незнакомец сел на венский стул подле старого массивного стола. Горыныч было направился к необъятному креслу, но его взгляд задержался на содержимом книжного шкафа.

– Слушай, Панегирик, а где «Онегин»?

– Разве я сторож брату своему?

– Да уж, из тебя сторож, как из меня русалка.

– Алексей Горанович! – обиделся Панегирик. – Причем тут русалка! Они уже, ей-Богу, в прошлом.