Партийная система современной России - страница 19

Относительный успех ОВР по одномандатным округам, правда, был нивелирован почти сразу. 5 января в ОВР фактически наметился раскол: политсовет «Всей России» заявил о поддержке Владимира Путина в качестве кандидата на президентский пост и, как сказал губернатор Петербурга Владимир Яковлев, это касалось и депутатов от «Всей России» в Госдуме[46]. Тем самым дав важный сигнал – «Вся Россия» в лице возглавлявших блок губернаторов не была готова более конфликтовать с Кремлем. Значительная часть депутатов «от ОВР» отказалась входить во фракцию и создала депутатскую группу «Регионы России» (39 депутатов).

К «Единству» уже 17 января 2000 года примкнули три депутата от НДР (Черномырдин, Рыжков и Язев), избиравшийся по списку ЛДПР Саит Гуцериев и 5 независимых депутатов – фракция «Единство» уже в январе насчитывала 81 депутата. Правда, для формирования прочной коалиции одной этой фракции было недостаточно.

Таким образом, идея администрации президента размазывать «масло по бутерброду тонким слоем» ушла в прошлое. Нарвавшись на то, что избиратель выбирает известные ему бренды и персонажей, администрация президента не стала делать ставку на псевдомногопартийность, которая должна размыть результат. Кампания по блокам стала одним из первых элементов партизации как таковой. В результате в Госдуме образца 1999–2003 годов мы видим КПРФ в союзе с Аграрной партией, «Единство», ОВР, СПС и «Яблоко». В новое тысячелетие страна вошла в ситуации, когда топовые политики и администрация президента сделали ставки на крупные партийные коалиции или блоки.

Выборами 1999 года фактически завершился этап доминирования квазипартийных и лидерских (квазилидерских) партийных проектов в российской политике. В дальнейшем они будут постепенно покидать политическое поле. Главенствующую роль в этом сыграют Владимир Путин и пришедшая с ним в Кремль команда. Дальнейшее развитие партийной системы характеризовалось уже теми конкретными планами, которые были предложены Путиным и его администрацией. У президента и его администрации было четкое представление о том, что они хотят получить в итоге, и постепенно эти планы Путин начал реализовывать. Первой тактической целью была пропрезидентская коалиция в Государственной думе.

Сразу после подведения предварительных итогов выборов первый заместитель руководителя администрации президента Игорь Шабдурасулов заявил на брифинге, что Кремль не исключает сотрудничества в новой Госдуме блоков «Единство», «Отечество – Вся Россия» и «Союза правых сил». По его словам, в ОВР «достаточно здравомыслящих, профессиональных, порядочных людей, с которыми нужно взаимодействовать, нужно работать»[47]. Согласно предварительной договоренности, которой представители прошедших в парламент партий достигли 11 января 2000 года, малые фракции получали число председательских постов в комитетах, пропорциональное их численности: «Яблоко» – Комитет по международным делам, ЛДПР – Комитет по информационной политике, «Отечество – Вся Россия» (ОВР), СПС, Агропромышленная группа (АПГ) и «Регионы России» (РР) – по два комитета. Однако бегство из ОВР ряда депутатов, ставка «Всей России» на Кремль, отказ Примакова возглавить фракцию ОВР в Госдуме сделали такую коалицию малопривлекательной.

Новая модель, получившая название «подвижного большинства», была признана в администрации президента более управляемой, чем широкая правоцентристская коалиция. При необходимости «Единство» могло бы блокироваться с правыми против коммунистов с аграриями или, напротив, с коммунистами против ОВР, СПС и «Яблока». В целом эта стратегия оправдана: как показано в исследовании А. В. Соколовой, «наиболее эффективными в плане принятия решений в Госдуме 3-го созыва были центристские группы и фракции». «Несмотря на невысокую фракционную дисциплину, которая учтена в индексах влияния, у центристских групп было больше возможностей влиять на принятие решений и играть ключевую роль в связи с большей свободой образования коалиций. Таким образом, как показал анализ, политическая позиция фракции дает больший вклад в реальное влияние фракции, чем число ее голосов», – резюмирует исследователь