Несмотря на наши вечные препирательства, Таппенс была одной из немногих, кто проявлял ко мне сочувствие – пусть тайком и не часто, но и на этом спасибо. Вот и сейчас она, нахмурилась и посмотрела в окно. Стекло почти о самого верха покрывал морозный узор, но незатянутая полоска сверху позволяла увидеть кусочек серого неба и неспешное бесконечное движение падающего снега.
- Летиция захотела сосулек с Синей Бороды, - ответила я, открывая шкаф и выбирая корзинку – не особенно большую, не особенно маленькую, чтобы и нести не тяжело, и чтобы сестра не сказала потом, что сосулек мало, нужно ещё.
- В такой мороз? – изумилась Таппенс.
- Если снег пошёл, то уже не мороз, - сказала я философски. – Куда посоветуешь прятаться, если по дороге встречу маркграфа Бирнбаума?
- В снег, как куропатке, - огрызнулась кухарка и занялась белками с удвоенным усердием.
- О, ты уже и шутить научилась? Делаешь явные успехи, – похвалила я её. - Так мило обыграла значение папочкиной фамилии…[1] Так тонко съязвила…
Таппенс обиженно засопела, колотя белки так, словно хотела продолбить дырку в тарелке.
- Обязательно воспользуюсь твоим советом, - пообещала я, вешая корзину на сгиб локтя, вооружаясь длинным кухонным ножом и поплотнее закутываясь в платок. – Надеюсь, не замёрзну.
- Смотрите там, и правда, не замёрзните! – рявкнула кухарка уже мне вслед. – И ножками шевелите побыстрее, чтобы вернуться до темноты!
Вот этот совет был лишним. Я и сама не горела желанием бродить в мороз и за городом до темноты. Да, путь до водопада – это не пройтись до главной городской площади, но если не мечтать по дороге, то успею туда и обратно.
Сосулек Летиции захотелось!.. Ну-ну. Так я и поверила.
Снег всё падал и падал, и если по городским улицам я прошла без труда, то по загородной дороге пришлось брести уже по щиколотку в снегу, так что до водопада я добралась далеко за полдень, и совсем не замёрзла – наоборот, вспотела.
Водопад называли Синей Бородой, потому что зимой вода замерзала длинными синеватыми сосульками, похожими на бороду. Многие считали местную воду целебной, и летом сюда устраивалось настоящее паломничество. Но вот зимой здесь точно нечего было делать.
Мне повезло, что пока я добралась до водопада, снег прекратился. Идти стало легче, но зато поднялся ветер. И хотя тучи он мигом прогнал, но ветер зимой - не самое приятное. Тут и пожалеешь, что лучше бы шёл снег...
Остановившись на берегу, я приставила ладонь к глазам, чтобы не слепило солнце, и оглядела замёрзший водопад. Сосульки, которые можно было отломать, висели на высоте двадцати ярдов, если не выше. Можно добраться туда, карабкаясь по камням, а можно подняться по тропинке и спуститься… Я посчитала, что спускаться легче, чем ползти по скале наверх, и пошла по тропе. Вернее – по снегу, потому что тропу замело.
Идти пришлось почти наугад, и пару раз я проваливалась по колено, зачерпнув сапогами снег. Ноги сразу противно намокли, но холодно мне не было. Я даже сняла рукавицы и чуть распустила платок, потому что мне было жарко от усилий.
Сверху водопад смотрелся не так живописно, как снизу. Я увидела собственные следы, идущие цепочкой со стороны города и вдоль берега, и поёжилась – какими они выглядели далёкими. Снова надев рукавицы, я решительно уселась на ледник и начала осторожно спускаться, держа в одной руке корзину, а другой хватаясь за камни, куски льда и ветки, торчавшие из-под снега.
