Да. Эти вечера утомляли. Это была вторая, ночная часть её обязанностей перед Римом, с которой было нетрудно смириться, имея в душе достаточно цинизма, а цинизма Велене хватало. По крайней мере, она старательно себя в этом убеждала.
Велена коснулась пальцами запястья в том месте, где под кожей скрывалась руна одного из трёх могущественнейших богов. При мысли о том, что она, наследница Плутона, вынуждена служить постельной игрушкой, ей становилось тошно от себя самой. Но Рим, в котором она жила, отличался от того, в который шесть веков назад спустился с корабля Гений их семьи. Этот новый Рим имел собственные правила игры, и двуличный поцелуй зачастую значил здесь больше удара меча.
У Велены был собственный интерес к мужчине, что почивал на золотых императорских простынях. Она надеялась, император подарит ей вчерашнего раба — однако тот лишь рассмеялся, услышав, о какой она просит ерунде. Ему было всё равно, выживет крылатый или умрёт. И если бы это был другой крылатый, Велене, пожалуй, тоже было бы всё равно. А при мысли об этом, у неё начинался сумбур в голове. И Велене оставалось успокаивать себя тем, что её не в первый раз посещает подобный спонтанный каприз.
Просто, после этих визитов ей требовалось немного времени, чтобы побыть в одиночестве. Не видеть напудренных лиц. Не нюхать дорогих духов.
Лемера сжала зубы — эти мысли отчётливо читались на лице подруги, и патрициана даже не пыталась спрятать их от неё. Здесь Лемера была нежеланна. И всё же она никуда не ушла, лишь коснулась виска Велены ещё нежнее. Нет, не император вывел её из себя.
— Меня собираются убить, — сказала Велена и, подняв веки, в упор посмотрела на неё.
— Я тоже слышала об этом, — призналась Лемера негромко.
— Слышала и молчала, — голос Велены был спокоен, но лицо стало равнодушным и холодным в один миг. Лемера представила, как Велена высчитывает, сколько выгоды она может извлечь из их с императором постельных сцен, и ей захотелось уйти.
— В Риме много говорят, — сказала она уклончиво, — но если Артемис говорит, значит, слухи не пустые.
Велена поставила так и нетронутый кувшин обратно на стол, взяла её лицо в ладони и заставила посмотреть на себя.
— Ты слышала или, может быть, видела кого-то, кто видел убийцу своими глазами?
Лемера покачала головой.
— Мне жаль. Но если я увижу, я сразу скажу.
— Хотела бы я, чтобы весь этот чёртов город сожрали драконы из древних легенд. Чтобы проклятые крылатые собрали силы и начали новую войну. Пусть он пылает огнём, вместе со всей ложью, которая в нём поселилась.
Лемера пристально посмотрела на неё.
— Думай, прежде чем желать, Велена. Каким бы ни был наш мир, мы умеем находить друг с другом общий язык.
«Все, кроме тебя», — повисли в воздухе её невысказанные слова.
Велена отпустила её лицо и поднесла тонкую руку, унизанную браслетами, к глазам.
— Когда энтари причалили к берегам материка на девяти кораблях, — сказал она глухо, и взгляд её был устремлён не на гетеру, а за окно. Туда, где плескался океан и серая дымка заволакивала горизонт. — Они думали, что сумеют начать здесь новую жизнь. Лишённые крова, они верили только в себя и никому не могли доверять. Но они были с собой честны. Они знали, что жестокость — единственный способ выжить среди людей, которые никогда их не примут. Они убивали, но они не пытались лгать.
— Я думаю, — после долгой паузы произнесла Лемера, — что тот, кто желает тебе смерти, не обязательно скрывается среди твоих близких друзей. Я сегодня снова была в Колизее… если хочешь, расскажу о последних новостях…
