Отмечаю, что он поворачивает на проспект Вернадского. А путь к дому подруги пролегает точно не по этой дороге. Понимаю, что он четко едет по протоптанному пути к дому. Мы всегда так возвращались от родителей.
— Андрей, я хочу к Марине! Разворачивайся!
— Нет, — спокойно парирует, продолжая ехать прямо.
Ненавижу...
15. Глава 15.
POV Андрей.
Кошусь в сторону жены, как ни крути, но она красавица. Причем красота ее другая, не бросается в глаза, не заставляет желать повертеть в разных позах и оттрахать до смерти. Такое я уже проходил с Ольгой. Мне хватило сполна.
Ева же другая. Нежная, хрупкая, как статуэтка. Глазки большие, порой наивные, руки тонкие, с красивыми длинными пальцами и короткими ноготками. Очень правильная девочка, бывает скучновата. Но для семьи самое оно. Но последнее время прям обнажает клыки, рычит. Глупая. Все равно же любит.
Всегда любила. Я же все прекрасно видел и понимал, как смотрела доверчиво, как глазки горели при каждой встрече. А уж как легко отдалась в нашу первую брачную ночь, с таким доверием, что я аж охерел. Словно навсегда мне себя подарила. Свое тело, душу.
Знаю, что обидел ее сильно своим молчанием. Но пока я сам не разобрался, объяснять ничего не намерен. И вообще ее недоверие немного раздражает. Я понимаю, что многое из того, что она видела и слышала — вызывает вопросы, но вот так рубить с плеча тоже неправильно. Хотя маленькие глупые девочки всегда ведутся на эмоции.
— Андрей, останови эту чертову машину! — кричит так, что перепонки начинают вибрировать. Ненавижу, когда женщины истерят. Их этого вообще не красит.
— Ева, ты подписала договор?
— И что? — огрызается чертовка, зеленые красивые бэмби-глазки сужаются.
— Время возвращаться домой, — пожимаю плечами. Я видимо далеко не самый хороший человек, раз мне так нравится выводить на эмоции эту девочку. Хотя под сердцем скребет, она все же будущая мать.
— Евка, — как-то по-свойски обращаюсь к ней, — Прекращай истерику.
— Андрей, правда, смотрю на тебя и не понимаю, как я могла полюбить такого урода как ты...
Ее слова задевают, не сильно, но внутри дергается маленький червячок досады. То, как любила меня Ева, меня никто не любил. Хотя в какой-то момент меня эта любовь начала душить. Идеально все как-то стало. Со всем соглашалась, не вступала в конфликт, в рот заглядывала, кротко улыбалась. Даже в постели услужливая, открытая и доверчивая. Никогда не проявляла инициативу. Сначала это доминирование над ее неопытностью и наивность жутко возбуждало, член колом стоял постоянно, а потом стало пресно и скучно.
Заезжаю на подземный паркинг, ставлю свою крошку на место А38. Рядом пустует место для ее машины, надо будет попросить пригнать ее обратно. Хоть Ева и не ездит почти за рулем, все же все вещи должны быть на своих местах. Смотрю на ее руку, которая поглаживает живот. Еще плоский. Но она с такой заботой это делает, что на секунду засматриваюсь.
Мне тяжело. Я всегда к детям относился как к инвестициям в будущее. В целом с этой целью и женился. Чтобы было хорошее потомство, продолжение рода. Но особых глубоких чувств я не испытывал и не испытываю. Отцовство для меня — это вложение денег, дать хорошее образование, обеспечить подспорье для комфортной жизни. А вот эти сюсюканья, целования в попку... Не, не мое. Для этого есть мать. Думаю Ева справится с этой задачей на все сто, не то, что... Ай, ладно, не хочу про эту дуру даже вспоминать. Хотя иногда приходится. Ибо ее маленькая копия, он же мой сын, живет теперь со мной. Странный пацан. Тихий, замкнутый, как-то нелюдимый. Социофоб что-ли. Хотя с такой мамашей и не таким станешь.
