Печать Аваима. Порочное Дитя - страница 27

– Вы правда менестрель? – спросил ее Абель, когда они уже спустились в долину.

Эстер обернулась. Вне мрачных и полутемных коридоров травник выглядел иначе. От ходьбы на щеках раскраснелся румянец, непослушные русые вихры отливали спелым пшеничным золотом, а в походке больше не было скованной сосредоточенности.

– Да, – легко улыбнулась Эстер.

Абель без прежней робости открыто и доверчиво улыбнулся в ответ, и от этой улыбки Эстер вдруг смутилась и порозовела. Она отвела взгляд и поспешила заполнить неловкую паузу:

– Есть здесь что-нибудь интересное? А то у нас каждый день одна и та же тропинка.

– Пойдемте, – позвал травник, – я думаю вам понравится.

Они миновали сады и по узкой тропинке поднялись на теплый солнечный пригорок в стороне от нависающей скалы. На южном склоне обнаружился небольшой палисадник: посыпанные камнем дорожки петляли между лохматых кустов мелких диких роз; здесь и там росли лекарственные травы и, нагретые солнцем, распространяли приятный аромат. В середине заброшенного садика была устроена скамеечка, а над ней перекинулась высокая арка, плотно увитая диким виноградом.

– Кто все это устроил? – удивилась Эстер, присаживаясь на резную каменную скамейку.

– Не знаю, – ответил Абель и присел рядом. – Я случайно набрел на это место несколько лет назад. Теперь стараюсь наведываться, когда бывает время. Мне здесь нравится, и никто сюда не заходит.

– Здесь и правда красиво.

Они не сговариваясь замолчали, любуясь окрестностями. Имилия увлеклась ловлей жуков, а Эстер, задумавшись, начала потихоньку пощипывать струны.

– Вы сыграете что-нибудь? – попросил Абель.

– Конечно, – охотно согласилась Эстер. – Что вам нравится?

– Я не знаю, – растерялся травник. – Может, пусть Имилия выберет?

– Хорошая идея, – улыбнулась Эстер. – Милая, хочешь какую-нибудь песню?

Девочка отвлеклась от жуков и подбежала ко взрослым.

– А ты умеешь? – не поверила она.

– Конечно, – Эстер погладила ее по голове, – что ты хочешь?

– Спой про маму? – с надеждой полушепотом попросила девочка.

Эстер ненадолго задумалась и после паузы уверенно заиграла плавную, нежную мелодию, а потом закрыла глаза и тихонько запела.

Засыпай, моя голубка,

В теплой неге, под крылом,

В этом свете лунном хрупком,

Над твоим склонюсь челом.

Я свои не смежу очи,

Буду сны твои хранить.

Буду Свет всевышний, отчий

О тебе всю ночь молить.

Чтобы был к тебе он ласков,

Чтобы миловал от бед,

Чтобы дремы были сладки,

Чтоб тревог простыл и след.

Я, к груди тебя прижавши,

До рассвета буду петь.

И не смежу взор уставший,

Над тобою буду бдеть.

Ты расти, моя голубка,

В теплой неге, под крылом,

В этом свете лунном хрупком,

Буду я тебе щитом.

Буду я тебе опорой,

Буду дружеским плечом,

Той сестрицею, которой

Все расскажешь о своем.

Осушу твои я слёзы,

На уста воздену смех,

Охраню девичьи грёзы,

Буду рядышком вовек.

Я, к груди тебя прижавши,

Заберу с души свинец.

В светлой грусти повздыхавши,

Провожаю под венец.

Ты лети, моя голубка,

Помаши с небес крылом.

В этом свете лунном хрупком,

Уроню слезу тайком.

Отступить с дороги гладкой

Настает и мой черед.

Сердце щемит грустью сладкой,

Отпустив дитя в полет.

А дитя, набравши силу,

Смело встанет на крыло.

Ты лети… Ты будь счастливой…

Но а мой уж вышел срок.

Я, к груди прижав ладони,

Вздох последний отпущу.

И теперь с небес бездонных

За голубкой пригляжу.

Ты лети, моя голубка,

Мой же путь лежит к луне.

И под светом этим хрупким,

Вспоминай ты обо мне.