– Договориться? Что ему от её смерти?
– Наэш, они сумасшедшие! – дух зарычал. – Меня вспомни. И чем нам поможет твоё «спрятать»? Спрятать – не избавиться. Всё. Вляпались. Пока не умрём – мы хозяева печати. Или… – он неожиданно зыркнул в сторону и плотоядно облизнулся. – Или пока Господин печати не сдохнет.
Лирка на всякий случай всё же попыталась сдёрнуть печать. Верёвочка покорно отпустила её пальцы, а амулет аккуратно лёг в ладонь. Помедлив, женщина положила его на берег. Пластина выскользнула из руки, но верёвочка тут же змеёй шмыгнула меж стеблей и оплелась вокруг щиколотки.
– Мы жрецы?
Господин Наэш смирился с существованием проблемы. И теперь ему важно было познакомиться со всеми её сторонами.
– Вот ещё, – презрительно фыркнул Иррес. – Я не собираюсь быть чьим-то прислужником.
– Может, хоть какие-то силы даёт?
– Бодрит, – дух ехидно заржал. – Проблемы же всегда бодрят, а их теперь будет больше.
– Без ребят никуда не пойдём, – твёрдо заявила Лирка.
– Да виларий, как увидит печать, сам тебя вытащит за шкирку, – уверенно отозвался Иррес и настороженно принюхался.
Лирка тоже принюхалась и поспешила отодрать печать от ноги и засунуть за пазуху.
По воздуху плыл запах крови.
– Ли-риан, – выдохнул подселенец. – Живее! На меня.
Не мешкая, Лирка вскочила на хребет склонившегося зверя и привычно умостила согнутые ноги на его боках. Подселенец немного задержался. Склонился над распростёртым на земле шаманом, чутко шевеля носом и ушами.
– Сдох.
И тут же из его пасти вырвалось полное сомнений:
– Точно?
– Грудину сломал. Сердце не стучит.
– Давай голову…
– Вот сам и откусывай! – взбешённо прошипел Иррес. – Но не нашими зубами.
– Он близко, – поторопила Лирка.
Она не боялась, но сердце взволнованно бухало в груди. Ли-риан-си был непонятным противником. Чёрная кровожадная мгла, которую шаман носил на плечах как плащ, оставалась загадкой даже для Ирреса. Он не понимал её сути и не видел источник, из которого она брала силы.
В два скачка зверь покинул поляну с переломанными костровиками и протиснулся в красные кусты рябоники, словно плоти не имел вовсе. Спугнул только облако желтоватой мошкары. Далеко убегать не стал. Через двести саженей заскочил на краснолипник и взлетел вверх по веткам саженей на десять. Там и замер.
Меж могучими ветвями крохотным тлеющим пожарищем виднелась распаханная полянка с костровиком. Лирка сползла со спины подселенца, и тот поспешил скрыться в её теле, чтобы не маячить на красно-оранжевом древе голубым огоньком.
Прожив столько лет на приграничье, Лирка уже мало чего боялась. Слишком часто видела вещи жуткие, необъяснимые. Да и под защитой Ирреса и господина Наэша пугаться не хотелось.
Но когда в ночной тьме Леса появилось вполне видимое и осязаемое облако черноты, Лирка почувствовала, как внутри всё натягивается от напряжения, от ожидания чего-то страшного. Будто следом за облаком среди колышущихся ветвей должны были показаться членистые лапы, затем суставчатое тело и ужасно мохнатая башка самого мерзкого обитателя Леса, а не сутулый брюнет.
Ли-риан-си замер над мощным телом распростёртого шамана, а вот тьма над его головой словно взбесилась. Она металась в невидимой клетке и как будто хотела наброситься на мертвеца и растерзать его. Она беспощадно пожирала мелкие искры костровика, поглощала яркие точки мошек, не позволяя им касаться замершего шамана. А когда тот отступил от тела и поскользнулся на склизком берегу ручья, неожиданно подпёрла его и выпихнула на сухое. И колдун мягко провёл по чёрным языкам тумана ладонью, как бы лаская. И было в этом нечто более жуткое, чем в зрелище, когда мгла разрывала крысаков.
