Пехота - страница 16

– Ладно, – смеясь над моей неуклюжестью, сказала тетя Тая, – вода уже набралась, позже закончишь.

В ванной комнате я смог перевести дух. Но было все-еще жарко. Я разделся, медленно погрузился в горячую воду и вдруг осознал, что небольшое застекленное окошко над головой, пропускающее солнечный свет из кухни, располагается приблизительно на уровне глаз, стоящей на столе подруги тети Таи. От этой мысли я почувствовал, как очень важная часть моего тела зажила самостоятельной жизнью: она стала медленно отделяться от меня и переходить в вертикальное положение. Я с изумлением наблюдал за тем, как величественно и важно она возвышается над поверхностью воды, и с этим нужно было что-то делать.

Я решил бежать. Срочно. Пока мой позор не стал очевиден всем. Тете Тае, неизвестной прекрасной гостье, маме, всему городу, наконец. Наскоро обмывшись, я обтерся полотенцем и, одеваясь на ходу, бросился к выходу.

– Ты куда? – удивилась тетя Тая, – мы уже почти закончили, сейчас чай будем пить.

– Мне нужно, меня ждут друзья, мы собираемся ехать на пляж загорать. – лихорадочно городил я причины одну на другую, отступая к двери.

– Так мы сейчас закончим и можем позагорать вместе. У меня пятый этаж, сейчас солнце как раз на нашей стороне, оставайся.

– Нет-нет, меня ждут, мы договорились, – бормотал я уже на ходу, сбегая вниз по ступенькам.

– Ты после приходи, – кричала мне вслед тетя Тая, – встретишься с друзьями и приходи, мы до вечера будем убирать.

Я помню, каким ярким и солнечным мне показался этот день, когда я выкатился на улицу, едва не вынеся на полном ходу подъездную дверь. Каким отрезвляюще свежим показался воздух, и как долго все кружилось вокруг меня, словно я только что сошел с “чертового колеса” в парке аттракционов.

Спустя годы в случайном разговоре с мамой мне вдруг открылись причины семейного одиночества тети Таи. Тая была не равнодушна к женщинам, и, судя по ее не сходящей с лица улыбки, ее чувства часто находила отклик, что и не удивительно, поскольку было это в те далекие времена, когда водка стоила три рубля шестьдесят две копейки, нравы были чисты и невинны, и все-все-все были счастливы.

Маме с мужиками не везло. Несмотря на свою внешнюю привлекательность и обаяние, она выбирала не слишком подходящие для себя варианты. В разное время среди ее любовников ходили и милиционер, и водитель молоковоза, и рабочий литейного цеха на заводе. С милиционером вышла и вовсе некрасивая история. Его сын учился со мной в одной школе и однажды я увидел регулярно гостившего у нас дядю на пороге учебного заведения и подошел к нему, чтобы поздороваться. Дядю мою вежливость крайне смутила, и он сделал вид, что меня не узнал. Я рассказал эту странную историю маме и больше дядя в гости к нам не приходил. Как позже она сама признавала, ее расчеты быстро выйти замуж после развода с отцом не оправдались. Мужское внимание, которым она пользовалась, вовсе не предполагало дальнейших шагов в сторону заключения брака. Одинокая женщина с сыном-подростком была слишком ходовым товаром, чтобы платить за него высокую цену.

Моя яркая красивая мама, к которой я так был сильно привязан в детстве, не обременяла себя материнскими заботами. Я никогда не задумывался над тем, почему я столько времени провожу среди чужих людей, в обществе ее подруг и знакомых. Однажды она сплавила меня с сыном коллеги – мой сверстником, к ее родителям в деревню, и я довольно скоро почувствовал, каково это быть нежеланным гостем и оказаться в роли невольного заложника, гадкого утенка, о котором вынуждены заботиться чужие люди. Когда я случайно стал свидетелем разговора о себе, в котором старики высказывали досаду, что им приходится кормить чужого ребенка, мне захотелось бежать. Мой побег предупредил сын коллеги, который выдал мои планы взрослым и план сорвался, но до самого отъезда из деревни домой я чувствовал себя изгоем и уже окончательно сложил цену и себе, и показному гостеприимству.