В центре города он нашёл её – Хэ Ин, запертую в зеркальной клетке. Её губы шевелились: «Данте…»
–Я здесь… – Он прижал ладони к стеклу, игнорируя боль от выжигающей магии. – Выйди ко мне. Плевать на правила, просто…
Отражение в зеркале ожило, показав Паучиху. Та держала нить, обмотанную вокруг шеи Хэ Ин:
–Хочешь спасти её? – Ли Хан дёрнула нить, и Хэ Ин вскрикнула. – Тогда разбей стекло. Но помни: каждый осколок разрежет её душу.
Данте засмеялся. Смех эхом разнёсся по городу, и где-то треснула башня.
–Ли… – Он вытер слёзы. – Ты как та сорока, что ворует блестяшки, но не знает, что с ними делать. – Он достал зеркальный осколок с её лицом. – Держи. На память.
Он бросил осколок в клетку. Стекло взорвалось, и Паучиха вскрикнула, отпустив нить. Хэ Ин упала в объятия Данте, но рассыпалась пеплом.
–Неплохая шутка. – Прошептал Данте пустоте. —Но не такой финал я жду.
Он вышел из города, оставив за спиной руины. Где-то в зеркалах засмеялась Ли Хан. Игра только началась.
Данте шёл по пустыне, сжимая в кулаке осколок стекла – единственное, что осталось от зеркальной клетки. Внутри него бушевали два шторма: ярость, требовавшая спалить мир дотла, и что-то новое… Тихое, колющее. Стыд.
–Нет. – Пнул он камень, и тот взорвался в облако пепла. – Я не буду нести миру страх.
Но пустыня неумолимо напоминала о прошлом. В песке виднелись силуэты: ребёнок с куклой, старик с посохом, женщина, застывшая в беге. Все они исчезли по его вине.
–Хватит! – Упав на колени, он ударил кулаком по песку, но вместо разрушения… Рука сама замерла. Впервые за долгое время.
Близилась ночь. Пустыня давно осталась позади. Он был на подходе к лесу, как заметил колодец.
У колодца с мутной водой он встретил старуху. Её лицо было скрыто под капюшоном, но голос звучал знакомо – как у той, что когда-то читала ему сказки в гильдейской библиотеке.
–Пить будешь, убийца? – Она протянула черпак. – Или боишься, что вода покажет то, что ты боишься увидеть?
Данте не взял черпак. Вместо этого он показал ей амулет.
–Ищу его хозяйку. – Сказал он, глядя, как вода закипает от приближения амулета. – Но я учусь искать иные способы.
Старуха рассмеялась:
–Иные? Ты, убивший невинных из каких-то своих побуждений?
–Я… – Он сжал амулет так, что начала сочиться кровь. – Учусь.
Он щёлкнул пальцами, и вместо взрыва из воды поднялась фигура – силуэт Хэ Ин, сотканный из пара.
–Найди её… – Прошептала старуха. – Но помни: сила не поможет стереть ту боль, что внутри тебя.
Данте попрощался со старухой. И перед ним открылся лес. «Лес сломанных клятв». Он был живым кошмаром: деревья с лицами погибших шептали: «Ты убил нас». Река текла вверх, унося обрывки его разрушений. В воздухе висел запах духов Хэ Ин.
Данте шёл. Перчатка с драконьей чешуёй горела, требуя разорвать, ударить, но он сжимал её в кулаке.
–Не сегодня. – Прошипел он, и сила, обычно рвущаяся наружу, ушла в глубь, оставив лишь напоминание о себе.
У камня с рунами он нашёл ребёнка – девочку, прижимавшую к груди обгоревшего медвежонка. Её глаза были пусты, как у тех, кто видел смерть.
–За что ты убил нас? – Спросила она беззвучно.
Раньше он бы рассмеялся, назвав её иллюзией. Теперь же:
–Потому что был в отчаянии. – Ответил он, снимая перчатку. – Но я должен найти в себе силы продолжить свой путь.
Он коснулся её лба, и кончики его пальцев вспыхнули золотым светом. Девочка рассыпалась пеплом, но в воздухе осталось её «спасибо».
