– Давайте пройдёмся по храму, прорицатель Хэжар.
Они обогнули главную пещеру и вступили в один из многочисленных переходов в недрах горы, соединявших между собой покои тех, кто жил в Цайломе и служил в его святынях. Клубившийся в узких коридорах мрак рассеивался тёплым пламенем факелов, свет которых выхватывал многочисленных рисунки и символы, оставленные на камне стен служителями храма. Длинный переход вывел Вахию и прорицателя на террасу, имевшую вид овальной чаши и сплошь увитую плетистыми растениями. Хэжар отошёл к краю, молчаливо созерцая открывшиеся взору пики величественных гор, и взглянул на главную жрицу после её проницательного:
– Наследник приведёт в числе пленников девушку, которая вернёт в Риад благодать?
– Её появление в городе предзнаменовала Рубиновое Око, появившаяся на небосклоне в ночь рождения Курхо, – с расстановкой промолвил прорицатель. – Я наблюдаю её уже тридцать три солнца и три луны.
– Думаете, прорицатель Хэжар, что Владыке Цайлома известно о ней?
– Спросите его, – добродушно усмехнулся Хэжар. – Вы единственная в храме, кому дозволено с ним видеться.
Главная жрица улыбнулась в ответ на шутку и заметила:
– Что ж, это так, прорицатель, испокон веков только первая из жриц получала право личной встречи с Саа Меларом. Оттого все вокруг так стремятся приблизиться ко мне, надеясь получить тем власть, которой и у меня нет, – грустно добавила она: настойчивое внимание тех, кто приходил в храм, сильно докучало ей.
Поглядев на Вахию несколько мгновений, Хэжар вернулся к созерцанию гор, залитых золотом и багрянцем заката. Мысли его вернулись к образу воспетой в преданиях Бледноликой Сийг. Именно она была единственной главной жрицей, получившей недолгую власть над Риадом, именно благосклонность Саа Мелара, одарившего её подарками и вниманием, послужила причиной того, что простые люди до сих пор верили в особенность положения первой служительницы Ихраджа.
– Пожалуй, вы правы, – помолчав, согласилась Вахия, – мне стоит побеседовать с Саа Меларом… Мы не говорили ещё даже о празднике, – призналась она.
В голосе Хэжара слышалось удивление:
– А по какой причине, о Вахия?
– Владыка мрачен последние две луны, я… стараюсь не нарушать его одиночества, – запнувшись, проговорила главная жрица.
Прорицатель окинул взором родники, бившие в подножии этой стороны Цайлома, и мысленно отметил, что за долгие солнца службы Вахия так и не перестала бояться демона, с которым не раз встречалась лично.
– Что привело вас в Ихрадж, прорицатель Хэжар? – осторожно спросила Вахия, шагнув ближе и отвлекая старца от раздумий.
Хэжар обернулся и тепло улыбнулся ей:
– Хотел взглянуть, как жрицы готовятся к празднику, Лучезарная Вахия. Их танец – поистине захватывающее зрелище…
Вахия ответила улыбкой и, поклонившись, покинула террасу. Знакомый переход привёл её к той части Ихраджа, куда, кроме двух служанок, могла войти только она, – личным покоям Демона Риада. В просторных комнатах Саа Мелара она не нашла и направилась к разбитому снаружи двору, где он часто коротал время.
Кропотливая и искусная работа каменотёсов превратила небольшое плато в этой части Цайлома в дивной красоты сад, окруженный высокими стенами. Со стороны склона несколькими ступенями поднимались террасы, на которых росли карликовые сосны и можжевельники, зелёными пушистыми коврами падали со стен во внутренний дворик лианы вьющихся растений. Выложенная каменными плитами площадка прерывалась островками зелени, прятались в тени деревьев скамейки, и возвышался в углу сада купол беседки. В факелах на стенах, в круглых чашах высоких изящных фонарей не угасая плясало пламя. Струя бившего из горы родника падала в чашу маленького пруда, и арочный проход вёл на балкон, с которого открывался вид на горные ущелья и альпийские луга. Там Вахия и нашла Саа Мелара, который стоял, опираясь обеими руками о перила, и задумчиво глядел вниз, на сбегавшую по склону реку, серебрившуюся в сиянии полумесяца.
