Ей снился Богдан. Он стоял на краю обрыва, а за его спиной полыхал огонь. «Уходи, – говорил он. – Не ищи меня. Здесь смерть». Но когда Добромила пыталась приблизиться к нему, огонь вдруг превращался в Яромира, смеющегося холодным, безжизненным смехом.
Она проснулась от лёгкого прикосновения к плечу. Было темно, сквозь переплетение корней виднелся клочок звёздного неба.
– Твоя очередь, княжна, – прошептала Морозова. – Ничего подозрительного, но будь начеку. Упыри хитры и терпеливы.
Добромила кивнула и села, потирая глаза. Сон оставил неприятное послевкусие, тревогу за Богдана. Морозова уже устраивалась на отдых, но перед тем, как закрыть глаза, дала совет:
– Не смотри долго на звёзды. В Чернолесье они могут смотреть в ответ.
Добромила вздрогнула от этих слов, но кивнула. Она подползла ближе к выходу из их укрытия, чтобы лучше видеть окружающий лес.
Ночь в Чернолесье была ещё более жуткой, чем день. Свет звёзд едва проникал сквозь кроны деревьев, и тени казались живыми, двигающимися. По спине то и дело пробегал холодок, словно кто-то наблюдал за ней из темноты.
Медальон на груди оставался тёплым, но не горячим – признак того, что непосредственной опасности нет. Добромила вспомнила уроки Велеславы: прислушиваться к сигналам артефакта, но не полагаться только на них.
Прошло около часа, когда она услышала это – тихий, едва различимый звук шагов по лесной подстилке. Кто-то – или что-то – приближалось к их укрытию. Медальон мгновенно раскалился, обжигая кожу.
– Морозова, – тихо позвала она, не оборачиваясь. – Просыпайся. Они здесь.
Воительница проснулась мгновенно, без единого звука. Она подползла к Добромиле, вглядываясь в темноту леса.
– Сколько их? – прошептала она.
– Не знаю, – ответила Добромила. – Но они приближаются.
Морозова прислушалась, затем её лицо напряглось.
– Как минимум трое, с разных сторон. Они окружают нас.
– Что делать?
– У нас два варианта: остаться здесь и защищаться или попытаться прорваться.
Добромила задумалась.
– Если мы останемся, они могут позвать подмогу. Но если побежим…
– Если побежим – можем оторваться, если повезёт, – закончила за неё Морозова. – Упыри быстры, но не выносливы на длинных дистанциях.
– Тогда бежим, – решила Добромила. – На счёт три. Один, два…
В этот момент из темноты леса раздался жуткий, нечеловеческий вой. Ему ответил другой, затем третий. Медальон на груди Добромилы пульсировал уже так сильно, что казалось, вот-вот прожжёт одежду.
– Три! – крикнула Морозова, хватая Добромилу за руку и увлекая за собой из укрытия.
Они выскочили в лес и сразу побежали, не разбирая дороги. Ветви хлестали по лицу, корни пытались схватить за ноги, но страх гнал их вперёд. Позади слышался треск веток и утробное рычание – упыри преследовали их.
– Не останавливайся! – крикнула Морозова, перепрыгивая поваленное дерево. – Что бы ни случилось – беги!
Добромила не отставала, хотя лёгкие уже горели от напряжения. Они перемахнули через небольшой ручей, пробежали через заросли колючего кустарника. Звуки погони становились то громче, то тише – казалось, упыри то настигали их, то отставали.
Внезапно Морозова остановилась так резко, что Добромила налетела на неё. Перед ними в лунном свете поблёскивала гладь болота. Топи.
– Назад! – скомандовала Морозова, но было поздно.
Из темноты леса позади них появились три фигуры. В лунном свете они выглядели ужасающе – высокие, тощие, с серой, словно выбеленной кожей. Их лица, некогда человеческие, были искажены голодом и яростью. Глаза светились мертвенным зелёным светом.
