– Где цепочка, сука? – цедил он, занося руку для следующего удара. – Считаю до трех. Раз, два, три.
Вор – веснушчатый парнишка лет пятнадцати – улыбался окровавленным щербатым ртом и даже не думал отвечать на вопрос.
Вскоре подбежала запыхавшаяся Людочка. Она стащила Стаса с парня, помогла подняться, начала отряхивать.
– Оставь его, у него нет цепочки. Я видела, как он ее передал сообщнику. Я тебе кричала, но ты ничего не видел и не слышал, как бык за красной тряпкой помчался. Не расстраивайся, мне все равно приятно, честно…
– Да, уж букет цветов-то точно никто бы не выхватил, – морщась от боли в окровавленном кулаке, пробубнил Стас.
Парнишка тем временем исчез, растворился в толпе, словно его и не было. Людочка взяла Стаса под руку, повела в обратном направлении.
– Вот ты, оказывается, какой…
– Какой? – спросил он, ощущая, как в ботинках хлюпает ледяная вода, а зубы начинают стучать. – Взбалмошный? Психованный?
– И то, и другое. Пойдем ко мне, обсохнешь. Я кое-что могу постирать. Будешь как огурчик.
Обида клокотала в нем, требовала выхода, он сдерживался из последних сил. Хотел сказать, сколько стоила цепочка, но вовремя одернул себя. Лучше помолчать какое-то время, можно наделать таких глупостей, что потом будешь локти кусать.
– У тебя мама, наверное, дома.
– Мама в больнице, у нее началась декомпенсация. Сделают несколько капельниц, отеки снимут и – домой. Это уже проверено.
– До следующей декомпенсации? – бесцветно поинтересовался Стас.
– Угу… Только почему-то декомпенсации становятся все чаще и чаще. А светлые промежутки – все короче и короче.
– Как ты думаешь, почему у нас не оперируют на сердце? Ведь больных очень много, очереди и в Свердловск, и в Горький…
– Сколько раз я задавала себе этот вопрос! Ты бы только знал!
Они подошли к зданию напротив аптеки. В памяти Стаса снова всплыли запомнившиеся строчки, он даже собрался их продекламировать, но Людочка опередила его:
– Мне кажется, здесь все зависит от конкретных личностей. От чьей-то настойчивости, силы воли, если хочешь. Дело не столько в умении оперировать. Думаю, этому можно научиться. Центр сердечно-сосудистой хирургии необходимо сначала организовать, подключить множество руководителей, даже министров. Пусть на бумаге, пусть даже в чьем-то мозгу, но надо организовать. Взять на себя ответственность.
Стасу стало не по себе от услышанного. От интонации, какой-то незнакомой рассудительности. Хрупкая девушка, лисичка-невеличка, как он ее про себя называл, говорила как государственный деятель, как крупный руководитель.
Они поднимались этаж за этажом, Людочка продолжала горячо говорить, словно забыв, что ее друг весь мокрый и нуждается в скорейшем обогреве.
– И еще я думаю, что очень важно начать. Когда начнешь, появятся и конкретные проблемы, которые потребуется решить…
С этими словами девушка достала из кармана ключи и принялась открывать обшарпанную дверь. Оказывается, они давно стояли на лестничной площадке перед ее квартирой.
В прихожей ее словно подменили.
– Ой, я совсем забыла, что ты мокрющий. Давай быстро раздевайся, – скинув с себя пальтишко, шапку и сапоги, она окинула его взглядом и всплеснула руками: – Ты простудиться можешь! Я сейчас наберу горячую ванну. Еще не хватало, чтобы ты воспаление легких схватил. Не прощу себе этого!
– Обойдусь без горячей ванны, – попытался возразить он, но получилось как-то неубедительно. – Надо брюки чуть подсушить, и все. На батарее самое подходящее для них место. Этого вполне достаточно.
