С другой стороны, неспешно размышлял он, массируя струей из душа истосковавшееся по расслабухе тело, если бы знать, что все так удачно сложится, то не цепочку купить следовало, а бутылку шампанского, коробку конфет и набор свечей для романтического свидания.
Огромное желание позвать девушку «потереть спинку» таковым и осталось из-за овладевшего им ступора, а сама Людочка, к сожалению, не предложила. Может, ей тоже овладело нечто подобное?
Халат оказался великоват, Стас в нем практически утонул. Ссадины от падения на его локтях и на коленях Людочка обработала зеленкой. На костяшки пальцев, распухшие от ударов, наложила полуспиртовой компресс.
– А вдруг перелом? – испугалась сначала девушка.
– Нет никакого перелома, – уверенно возразил будущий хирург. – Обычные ушибы. У меня так тыщу раз бывало. Заживет как на собаке.
– Много приходилось драться?
– Да уж приходилось…
Ему почему-то вспомнились строчки из поэмы Твардовского «Василий Теркин»:
– Много ль раз ходил в атаку?
– Да, случалось иногда.
И вот, наконец, все необходимое и экстренное сделано, они сидят друг напротив друга в тесной кухне за столом, едят бутерброды с маслом, запивая их чаем. А разговор все не получается, слова на ум приходят не те.
– У тебя есть магнитофон или проигрыватель какой-нибудь?
– Потанцевать захотелось? – Людочка лукаво улыбнулась, закрыв глаза. – Следуя твоей логике относительно цветов, мне должны надоесть и танцы. К тому же в таком огромном халате ты вряд ли сможешь танцевать. Запутаешься и упадешь вторично. Тогда перелом наверняка будет.
– Смотрю, тебе не терпится мне что-нибудь сломать. Это жестоко, тебе не кажется? – он выдержал паузу, потом набрал в грудь побольше воздуха и выпалил: – Так и быть, халат я сниму и буду танцевать в чем мать родила. Как тебе такая идея?
– Ты меня нисколько не стесняешься? – она опустила глаза. – Хотя видишь всего третий раз в жизни.
– А мы выключим свет и будем танцевать в темноте совершенно голыми. Разве не романтично?
– Наверное, романтично, только сначала скажи, ты наелся? Может, надо приготовить что-то посущественней бутербродов? Есть курица и макароны.
Стас не хотел слышать ни про какую курицу. Не отрываясь смотрел на девушку, пожирая ее глазами, мысленно раздевая.
– Т-только т-танцевать. И непременно без одежды. Ничего другое в голову не лезет.
Войдя в комнату, Стас уловил стойкий запах старого больного человека. Его чувствовала и Людочка, он поймал ее извиняющийся взгляд, дескать, что ж тут поделаешь… И – улыбнулся в ответ.
Проигрыватель «Вега» с двумя колонками и набором пластинок оказался как нельзя кстати. Вкусы в музыке у них почти совпадали.
– Только надо негромко, – предупредила она, – уже позднее время, соседи начнут стучать по трубе.
– У тебя строгие соседи? Любят скандалить? Так мы их быстро успокоим. Вернее, я успокою.
– Соседи как соседи, обычные, – пожала она плечами. – Кому понравится громкая музыка в поздний час. Как ты умеешь успокаивать, я уже видела!
– Я вырос в своем частном доме, и мне совершенно незнакомо это понятие – соседи сверху, снизу, справа, слева… Никогда не задумывался об этом. Если только кто подвыпивший на улице посреди ночи начнет горлопанить. Так это в основном в праздники.
– Таких и у нас хватает.
– Если честно, я готов танцевать с тобой без музыки, – заметил он, доставая из конверта с изображением Джо Дассена пластинку и ставя ее на диск проигрывателя. – Как ты, помнишь, тогда, в коридоре клиники. Ты танцевала в полной тишине.
