– Заблудился, – с надеждой оправдался Паша.
– Бывает, – синхронно кивнули йети.
Дальше шли молча. Паша ковылял вверх по склону между двумя снежными братьями, держа под мышкой лыжи и палки. Молчали. Неожиданно из–за ближайших елей с грохотом и шумом вынырнул ратрак с большой компанией в разноцветных лыжных костюмах в кузове. Плавно затормозил перед ними. Из кузова посыпались крепкие веселые мужички с фляжками и фотоаппаратами. Паша узнал компанию, которая гуляла в соседнем отеле. Кажется, прокурор края с товарищами.
– Друзья! – заорал Паша. – Освободите меня! Это йети! Снежные люди–неандертальцы! Они пленили меня! Похитили! Возбудите дело! Похищение неснежного человека!
Встречные замолчали и в испуганной растерянности разом посмотрели на центрального, крепко сбитого мужчину в камуфлированном шлеме. Но тут вмешался водитель.
– А, да это Ибрагим! Он у нас на базе работает! Привет, Ибрагим!
Ибрагим приветственно поднял руку.
– Что случилось? – спросил крепкий мужчина. Ответил Арон.
– Да спасаем, как обычно, на общественных началах! Парень принял, конечно, да, похоже, не столько крепкого, сколько кислого. Мерещится ему. Довезем до базы, отлежится – все пройдет. Наш снегоход тут рядом, за пригорком.
Паша просто онемел от такой наглой лжи.
– А то–то я смотрю, какую–то фантастику ваш друг несет. Алексей Иваныч, ты себе возьми на заметку, по-писательски, – пошутил главный.
Все засмеялись. Мужик в сером комбинезоне, со слегка опухшим лицом и пакетом с бутылками в левой руке послушно закивал головой и полез правой рукой в карман, видимо за блокнотом или записной книжкой. Мальчик лет десяти дернул за рукав седого мужчину в красной куртке и тихо спросил:
– Папа, а чего они такие лохматые-волосатые?
Папа в красной куртке пристально подозрительно посмотрел на Арона с Ибрагимом. Но его уже звали товарищи, которые грузились обратно в ратрак.
– Игорь Арнольдович! Ты где?! Давай быстрей!
Уже через несколько секунд из кузова неслось:
«За нашу компанию! За нас! За Шерегеш! Гип-гип! Ура! Ура! Ура! А кто не пьет! Тот! Филипп Киркоров!»
Паша, застыв, проводил взглядом удаляющийся ратрак.
– Ну, что. Третий раз будет последним, Паша.
– Для меня?
– Для нас. Дракон не поймет непоследовательной трусости.
Паша даже не подозревал, что в Горной Шории есть такие места. Словно никогда не ступала сюда нога человека. По крайней мере, обычного человека. На крутом гольце перед входом в пещеру располагалась маленькая площадка, поросшая карликовыми елями.
Поднялись по тяжелой, незаметной постороннему глазу тропинке. Сверху она терялась на обрывистом склоне, который рассекали узкие бездонные трещины. Перед входом в пещеру плясала взвесь разноцветной снежной пыли, искорками вспыхивающая в лучах заходящего солнца.
– Он играет с нами.
– И что делать? – длинный день вымотал Пашу.
– Не знаю. Пойду соберу дров, разложим костер, там будет видно.
Арон выдрал одно карликовое деревце, потом другое. Третье оказалось упрямым. Он дернул сильнее. Еще сильнее. Выдернул и, не рассчитав усилия, опрокинулся на спину, покатился вниз с обрыва. Все произошло так быстро! Миг, и, подняв тучу снежной пыли, неандерталец Арон уже далеко внизу, – висит над трещиной, зацепившись за кривую елку.
– Спаси его, – неожиданно предложил Ибрагим.
Он откуда–то из кармана достал алый шторм–трос и протянул Паше. Пока одевал лыжи, Паша успел быстро, но о многом спросить:
