– И что?
– Ну, он и посылает. Кому что надо: голы, очки, секунды.
–Как он выглядит, бес твой?
– Он не мой, во–первых, во–вторых, его никто в настоящем обличье не видит.
– Как это?
– А вот так. Он если и общается, то через посредников: то незнакомый человек с тобой заговорит, то телевизор. Не включенный.
– Телевизор не включенный… А при чём здесь открытый перелом?
– При том. За всё платить надо. Бес спортивный, он, конечно, не убивает, но инвалидом можешь на всю жизнь остаться, смотря какая травма тебя настигнет. Спортивная. Сидорова последнее время сильно в гору пошла, хотя раньше даже середнячком не считалась. Ей, наверное, на первом месте на региональной спартакиаде остановиться надо было, так нет. Выше, дальше, быстрее.
– То есть, что получается, плата наступает только на дистанции? Или во время матча? Если достиг результата, о котором просил, и ушел, то, может, расплаты и не будет?
– Я не знаю. Может, и не будет. Бес–то спортивный, на другие дела его юрисдикция вряд ли распространяется, – Машка вздохнула. – Такова спортивная жизнь.
Вернулись мы в лагерь не солоно хлебавши. И тут первое, что я вижу, это сладкая парочка «твикс»: наша звезда Карина и он, Леонид. Улыбаются. Она что–то мило щебечет и ручкой его поглаживает. Завораживающе. Тьфу. Убила бы. Обоих.
На утренней разминке тренер объявил, что и нам господь прислал счастье. И нам улыбнулась удача в виде хороших спонсоров. Но спонсируют они не всё подряд, а только «детский айронмэн». Но помогут хорошо, денег дадут не только на маечки с вымпелками. Так что готовьтесь, орлы. И орлицы. Будем поражать спортивный мир достижениями своими. Особенно спонсоров. А там, глядишь, и международный уровень – Австралия, США, Китай, Конго. Тренер аж зажмурился от чарующих перспектив.
«Айронмэн», значит. Накаркала я. Как в воду глядела.
Но призы пообещали нешуточные, действительно, поездку в Австралию и много чего ещё, прямо сказка какая–то.
Неумолимо приближался день соревнований. Я тренировалась как проклятая. А моя любовь становилась всё сильней. Безумие какое–то. Двумя фразами обмолвились, а голос его звучит в ушах как музыка.
– Какой–то ты хмурый! Волнуешься?
– Да, – Леонид сосредоточенно перешнуровывал кроссовок.
– Тебе–то чего волноваться, ты на Гавайи и так можешь поехать, на папином горбу. Или врут про папу?
– Не врут.
– И?
– Что и? Тебе какое дело?
– Да я так, извиниться подошла. Подбодрить перед стартом.
Леонид странно посмотрел на меня. Гораздо мягче, почти шёпотом произнёс:
– Ты не представляешь, как для меня это важно. Доказать ему, что я тоже чего–то стою.
– Кому? – тупо спросила я, хотя догадаться было несложно.
– Отцу. Это он всё замутил, соревнования эти, призы, у него денег, как у дурака махорки. Да и лагерь наш, если на то пошло, он и содержит. Надо, говорит, ребятам талантливым помогать, не все же такие бездельники–уроды, как ты. Смеётся. Я, говорит, знаю, что ты не на что не годен, но все же – вот тебе шанс.
– А гордо плюнуть и уйти?
– Сначала сыграть по его правилам и победить, а там видно будет. Да и…
– Да и что?
– Да и то. «Уйти»… Несовершеннолетний я. Восемнадцать как раз сегодня. Вечером.
– Тю! Да ты малолетка!
Как ни странно, он не обиделся, а наоборот, засмеялся. Хорошо, когда у человека здоровая психика.
– Что дружить с малолеткой не будешь?
Сердце аж прямо захолонуло. Но не успела я и придумать, что ответить, сзади, как буря, налетел тренер.
