–Он их всех пометил, – сказал висящий в воздухе, рядом с Адрианом Миро. Редкие из них доживут до конца недели. Корунд любит горелое мясо. Адриан, кивнул, теперь им предстояло не уходить, а бежать отсюда, что ромалы и принялись делать, сворачивая шатры, запрягая коней, кто-то побежал звать мужчин, которые ушли в город. Меньше, чем через час, всё было сделано. И тут Тшилаба сделала то, отчего Адриану и остальным стало не по себе, она подошла к Лейле, обняла её крепко прижав к себе, и что-то шепнула, та стояла в позе поражённого ударом человека и медленно повернув голову к Тшилабе спросила: – Почему сейчас?
–Так нужно, – ответила теперь уже бывшая шувани. Ты сильная принять сможешь, не заболеешь.
–Она передала Лейле силу шувани, – прошептала Мириам, в явном шоке от произошедшего. Только Миро, нисколько не удивился, потом Адриан, конечно, вспомнит этот его взгляд естественного хода вещей, но на тот момент, он был шокирован, не меньше остальных, если такое слово конечно применимо к духам.
Сквозь щели и прорехи фургонного полога, сочился промозглый октябрьский ветер. Они не останавливались ни на ночлег, ни на привал, и мчались так быстро, что если бы в пути, что-нибудь не случилось, то это было бы неслыханное везение. Адриан чувствовал беспокойство и надвигающуюся беду, оно было явным, чётким и этот холодок тянулся за ними несмотря на скорость, с которой они ехали. Где-то вдали появились фары машин. Ромалы предусмотрительно пересекая главные дороги, каждый раз ныряли в просёлочные и теперь оказавшись почти рядом с Италией, повторили это снова. Обозы проскочили друг за другом, сдвигая придорожный камень, на который и наскочил фургон Тшилабы, едва не перевернувшись, и правое переднее колесо слетев с оси покатилось в придорожные заросли. Не заметив отставшего обоза, цыгане продолжили путь. Машины приближались, их огни несли не успокоение, а беспокойство, угрозу разделительной черты, прочерка, что вычёркивает имена живых, внося их в списки мёртвых или пропавших без вести. Маленький цыганёнок, сидевший на вожжах, внук Тшилабы, испуганно смотрел на покосившийся фургон и укатившееся в сторону колесо.
–Чаворо>53 забирай гнедого и скачи отсюда! – закричала бывшая шувани решительно снимая с коня упряжь. Цыганёнок посмотрел на неё с непониманием. -Я сказала, уходи! Оставь нам одру>54 и уходи.
–Но мами>55! – безвольно воскликнул он.
–Я сказала пошёл прочь! Иначе прокляну! – добавила она, уже начиная нервничать и сердиться. Огни машин уже показались из-за холма. Беги чавораалэ>56! А то пропадёшь!
Цыганёнок побежал уже на ходу вскочив на коня, в его глазах стояли слёзы. Из фургона Тшилабы нахмурив кустистые брови спустился Баро.
–Помоги мне, – быстро сказала Тшилаба. Надо перегородить просёлочную дорогу. Баро ни слова не сказав взял под узды коня разворачивая фургон. Тамара двоюродная сестра Тшилабы, тоже вылезла из фургона стараясь помочь.
–Миро дэвэл>57! «Что ж теперь будет?» —испуганно спросила она.
–Ничего, – грустно улыбнулась Тшилаба.
Адриан пытался обмануть исход предстоящей встречи, но у него ничего не получалось, словно проклятый фургон договорился с судьбой сломаться именно на этой дороге винограда и фруктов, а не как не дальше, где до Италии можно было дойти пешком.
Машины остановились возле фургона цыган. Сидевший в кюбельвагене>58 унтерштурмфюрер, ухмыльнулся как тот немец, что зашёл в табор, не уловимое сходство холодных глаз и презрительной улыбки, одним уголком губ.
