Возможно, Джастин П. Уилсон почувствовал неловкость ситуации уже во время встречи в аэропорту и захотел политическую разрядку дополнить психологической. А возможно, он просто от природы весёлый человек. Сперва Джастин возглавил нашу маленькую процессию, медленно перемещавшуюся по зданию аэропорта к выходу. Шёл гусиным шагом, как ходят тамбурмажоры, оборачиваясь и подбадривая нас взмахами рук. На поворотах останавливался и, изображая уличного регулировщика, жестами и поощрительным свистом направлял нас в нужный коридор. Потом вдруг прошёлся на руках. Наконец, когда в небольшом зальчике все расположились в креслах, чтобы выслушать официальное приветствие, снова нарушил церемониал: стал ловко метать каждому пакетики с шоколадом – тем движением, что пускают, вставши в круг, пластмассовую тарелочку.
Официальные лица не пресекали его шалостей, но всем своим видом давали понять, что они тут ни при чём. Не реагировали на проделки Джастина также увешанные оружием, переговорными устройствами и множеством блях и ремешков молчаливые молодцы в полицейской форме и ковбойских полусапожках. При взгляде на них у меня всякий раз возникало желание заявить, что я прибыл в штат Теннесси с исключительно миролюбивыми намерениями.
– Что вы хотите – это Юг, – прокомментировала ситуацию переводчица-американка. – А на Юге степень уважения к гостям определяется числом сопровождающих их вооружённых людей.
Ну, это другое дело.
Назавтра, в субботу, Джастин П. Уилсон стал организатором нашей программы в Нэшвилле. Он появился в гостинице «Вандербилд-Плаза» в широкополой чёрной шляпе из мягкого пластика, наподобие тех сооружений с дырочками, что носят у нас пенсионеры, в белой рубахе и лёгких брюках (маленькие зебры, скачущие по светло-зелёному полю). Этот сугубо неофициальный наряд завершали туфли на босу ногу и пара часов на правом запястье.
Когда мы, несколько заинтригованные его обликом, разместились в автобусе, Джастин громко объявил, что обещает советской делегации замечательный уик-энд, поскольку сегодня припекает настоящее апрельское солнце. Он обмахнул лицо шляпой, расстегнул ещё одну пуговку на рубахе и сообщил, что в такую погоду особенно прекрасен Нэшвилл – лучший город в Америке, а возможно и на всей земле, поскольку это родина кантри-мьюзик, здесь единственный в мире музей кантри, единственный в мире театр кантри и вообще все тут немного чокнуты на кантри: каждый второй играет в оркестре или сочиняет песенки, а знатоки жанра – все без исключения.
Тут наша кавалькада, состоящая из небольшого автобуса местной туристической компании «Кантри энд вестерн турз» и длинной, как крейсер, полицейской машины, двинулась по маршруту. Ради полноты картины следует добавить, что шофёр автобуса Рик Лейн, представляясь нам, не забыл упомянуть, что он сочинитель кантри и играет на банджо.
Осталось неизвестным, на каких музыкальных инструментах играли наши спутники из голубой полицейской машины. Но поклонниками кантри они были наверняка. Эти корректные ребята оказались офицерами службы безопасности местной полиции, о чём они доверительно сообщили любопытствующим. Амуниции на них стало меньше, чем вчера. Однако процесс разоружения эскорта не сопровождался падением уважения к гостям. Напротив, я заметил, что офицеры полиции позволяли дамам из нашей делегации называть себя по именам.
Кавалькада въехала в
