1916 год ознаменовался серией наступательных операций: мощным брусиловским прорывом, в ходе которого австро-венгерские и германские войска потерпели тяжелейшее поражение. Русская армия заняла Буковину и Восточную Галицию. Император был настолько уверен в победе, что уже планировал парад на лето 1917 года. Но все перечеркнули Февральская революция, предательство приближенных и подлость союзников, особенно британцев, специалистов по созданию организованного хаоса, предка цветных революций. В заговоре против императора участвовали также и великие князья, во главе которых стоял Николай Михайлович. Кто-то из них хотел стать императором земли Русской, кто-то был недоволен приближением к двору и царской семье Распутина, а третьи являлись откровенными масонами, ненавидящими все русское. Впоследствии один из них – министр иностранных дел Временного правительства Милюков признался:
«…Престиж и обаяние царя в народе снова сделались бы настолько крепкими и живучими, что все наши усилия расшатать и свалить престол самодержца были бы тщетны. Вот почему пришлось прибегнуть к скорейшему революционному взрыву».
К заговорщикам присоединились и некоторые генералы: Алексеев, Брусилов, Крымов, Рузский, Теплов и другие, возлагавшие надежды на регентство брата императора, великого князя Михаила Александровича. Но он отказался от такой почести.
А что происходило в это время в Германии? Экономика задыхалась от отсутствия денег и рабочей силы. Показания в промышленности упали на 50 %. Страну охватила «брюквенная зима» 1916–1917 года, а точнее – голод, унесший более миллиона жизней из-за неурожая и блокады Германии на море со стороны Великобритании.
Таким образом, Февральская революция, продлившаяся всего неделю, перечеркнула все усилия армии. А потом были отречение императора Николая II от престола, арест царской семьи, Ипатьевский дом, позорный для России Брестский мир, кровавая сшибка Гражданской войны и Вторая мировая война как следствие Версальского договора.
О нем вспоминают нечасто. Да и, вспоминая, по большей части отдают ему должное как поэту и реформатору стихотворного языка. А вот о работах, где он заявил о себе как ученый, говорят лишь в узких кругах. Неудивительно, специалисты до сих пор не могут обосновать феномен Велимира Хлебникова. Этот человек предвидел то, о чем его современники и не догадывались.
Олег Николаев
1960-е годы. Москва. Пора любознательного студенчества с посещением театров, выставок и вечеров поэзии, на которых продавались альманахи «День поэзии» и сборники маститых поэтов. Молодые люди, приехавшие в столицу за знаниями в основном из глубинок огромной страны – СССР, наслаждались новизной. Колодцы культуры питали жадные умы тем, чего они не могли постичь на малых родинах. Поэтами молодежь тогда интересовалась так, что запавшие в душу звонкие строки стихов переписывались в блокноты и записные книжки.
Автор тоже был охвачен лихорадкой этих увлечений. Он даже записался в Ленинскую библиотеку и часами просиживал там в выходные дни, перечитывая произведения интересных российских стихотворцев начала XX века. Среди них был и Велимир Хлебников (1885–1922) с его словеснообразными экспериментами типа стихотворения «Заклятие смехом» – «Смейево, усмей, осмей, смешики, смеюнчики… О, рассмейтесь, смехачи! О, засмейтесь, смехачи!..» А его «времери», «облакиня», «игрец» (актер), «будетлянин» (человек из будущего), «поюны» (певцы) и многие другие оттенки словесного материала – неологизмы. Это был зрелый поэт-экспериментатор своего непростого времени.
