– Загадка первая! Два отца и два сына поймали трёх зайцев. Досталось каждому по одному зайцу. Как такое могло случиться? – спросила я.
Фон Лердебург почесал в бороде, посмотрел по сторонам задумчиво и ответил спустя несколько секунд:
– Ничего сложного! Эти трое были дед, его сын и внук!
– Верно, – сказала я с досадой.
– Проиграешь, – прошептала стоящая рядом Аня. – Ничего поумнее придумать не могла?
– Замолкни, – сквозь зубы проговорила я. – Это по твоей милости мы тут мотаемся который день.
– Ладно, – прошептал подруга, чтобы не спорить.
– Вторая загадка! – возвестила я. – Летели утки. Одна впереди и две позади, одна позади и две впереди, одна между двумя и три в ряд. Сколько всего летело уток?
– Ну, это совсем просто! – хмыкнул барон в бороду. – Всего летели три утки, одна за другой. Старая загадка, ничего интересного.
– Тогда слушайте третью. В мае месяце, четвертой тысячи проявился не рак, не рыба, не зверь, не птица, не человек. Нос долог, голос тонок, летит – кричит, сядет – молчит. Короли его боятся, рыцари страшатся. Кто его убьет, тот свою кровь прольет, – сказала я.
Барон задумался. Нахмурил кустистые рыжие брови, снова стал бороду чесать. Пыхтел, думал, а потом говорит:
– Комар!
– Верно, – призналась я. Ожидала, что Аня что-нибудь язвительное скажет, она промолчала. Мол, расхлебывайте сами, уважаемый рыцарь.
– Четвертая загадка. Породила меня гора каменная, крестила река огненная. Возили на торг продавать, покупала меня барыня добрая. Ударила меня золотым перстнем, и рассыпались мои кости бедные. Во гроб не положены, на них люди не глядят, и собаки не едят.
– Ха-ха-ха! – зычно рассмеялся барон. – Снова мимо цели! Эту загадку недавно мне один купец рассказывал. Проиграл, конечно. Ответ – глиняный горшок!
– Нам писец, – снова шепчет Аня, уныло глядя по сторонам. – Деньги отберут, по шее накостыляют.
– Не бойся, прорвёмся! – отвечаю я. – Ну, раз вы действительно такой знаток, барон, то последняя моя загадка наверняка вам дастся очень легко. Итак. Вы, барон, служите при королевском дворе. В один из дней король обвиняет вас в государственной измене и велит казнить. Но, предлагает выбрать способ смерти. Какой попросить, чтобы выжить?
– Э… – фон Лердебург снова чешет бороду, которая у него, видимо, стимулирует мыслительный процесс. – Ну…
– Жаль, не договорились, сколько времени можно отгадывать. Вдруг он скажет «три часа»? – шепчет недовольно Аня.
Я демонстративно постукиваю металлической подковой по каменному полу. Получается такой звонкий громкий звук, разлетающийся по высокой зале. Барон начинает заметно нервничать. Он елозит в своем просторном деревянном кресле, больше напоминающем трон. То бороду почешет, то пузо, то откашляется.
– Ну что же вы, барон? – тороплю я, прекрасно зная: чем больше человека подначиваешь, тем сильнее он волнуется, тем быстрее ошибётся. Это лишь в кино персонажи, если им в голове приставить пистолет, всё делают за секунду до взрыва. В реальности попробуйте, и сразу сядете в лужу на нервной почве.
– Я выбираю… Это… яд! Это яд, потому что он может и не подействовать! – заявляет барон.
Смотрю на рыжего толстяка с сожалением. Ох, не надо бы так. Он же все-таки местный авторитет, за него челядь крепко вписаться может, и тогда нашей веселой четверке придется в речке искупаться, а может побьют сильно. Но не могу сдержаться. Ведь продул барон-то, проиграл! Впрочем, все-таки надо уважать чужие капиталы. Мало ли что? Потому, старательно скрывая улыбку, говорю с сожалением:
