Перепутье (сборник) - страница 5

…А «прогрессивное человечество» продолжало «рукоплескать» Горбачёву М. С. и «выражать уверенность»: утром в центральной печати опять появится солидная подборка официальных поздравлений в связи с его избранием Председателем Верховного Совета СССР.

Чуркин проснулся минут за пять до звонка будильника от какого-то неясного ощущения чего-то светлого. Чего? Чего… И – вспомнил: он сделал открытие! В радостном возбуждении Чуркин откинул одеяло, поплескался в ванной холодной водой и заглянул на кухню, где, гремя посудой, уже хозяйничала жена.

– А я…это… – бодро начал Чуркин, усаживаясь за стол, – открытие сделал!

– Чего? – не отрываясь от кастрюли, равнодушно спросила жена.

– Я говорю, открытие сделал. На днях Шекспира читал. Сонеты. Здорово пишет. Я даже некоторые уже выучил. Вот послушай…

Жена выразительно взглянула на Чуркина, отставила кастрюлю:

– Это ты послушай, Чуркин! Ты опять за старое? То – Маяковский, то – Есенин, теперь ещё и этот… как его? Шексспирт.

– Не Шекс-спирт, а Шекспир. – Обиженно поправил Чуркин.

– Какая разница! – отрезала жена, взялась за сковородку и, не отрываясь от её мытья, сердито продолжила: – Ох, Чуркин! Смотри у меня! Если ты опять с Катькой закрутил, я тебе не только волосы повыдергаю…

Чуркин молча взял ложку и принялся за щи.

В мужской цеховой раздевалке, как всегда в это время, было людно и шумно. Кто-то хвастал величиной леща, которого выловил в воскресенье, кто-то нудно и длинно рассказывал скабрезный анекдот, кто-то жаловался на свою жену, а молодой папаша восторгался трёхмесячной дочкой.

– Привет, мужики! – поздоровался Чуркин.

Ему ответили нестройным хором.

– А я на днях… – начал Чуркин и замолчал, потому что гул продолжался, его никто не слушал, и он, почти шёпотом, закончил: – …открытие сделал…

В цехе пахло машинным маслом и горячей стружкой. Чуркин любил эти зимние утренние часы, когда цех был залит электрическим освещением, станки, казалось, пели каждый на свой лад.

Стружка, дымя и завиваясь, бесконечной лентой сбегала из-под резца. Чуркин радовался и, под этот многоголосый оркестр, что-то бубнил даже тише, чем шепотом.

– Ты чего, Чуркин, молитву, что ли шепчешь? – Почти прокричал ему на ухо подошедший мастер.

– Не-е-а, – вздрогнув от неожиданности, ответил Чуркин – Стих вспоминаю.

Мастер недоверчиво смерил Чуркина взглядом:

– Ну-ну. Смотри деталь не запори. За неё ведь наличными плотют. Поэт.

– Будешь так пугать, обязательно запорю. – Беззлобно огрызнулся Чуркин.

Засмеявшись и покачав головой, мастер ушел.

В столовой, уже с подносом в руках направляясь к столам, он столкнулся с Катей Берёзкиной. У Чуркина ёкнуло сердце. Несколько мгновений они растерянно смотрели друг другу в глаза, потом Чуркин неуверенно произнёс:

– Привет, Катюша…

– Здравствуй, Шурик.

– А я…это… сонеты Шекспира выучил. – Воодушевился Чуркин – Хочешь, прочитаю?

– Не надо, Шурик… – чуть слышно сказала она и, опустив большие зелёные глаза, ушла.

Он посмотрел ей в след, ещё немного потоптался на месте, выбрал самый дальний свободный стол и долго сидел, не прикасаясь к обеду. «Бог мой! – думал Чуркин, вздыхая – Эх, Катюша, Катюша…»…

…А всё началось с той злосчастной «коряги». Тогда Чуркин думать не думал, что эта встреча примет такой оборот. Ему с Катериной было просто интересно и свободно. Потом он честно себе признался, что она ему нравится, и появился какой-то совсем другой оттенок в его отношении к ней. Не так, как это было у него с Ленкой: тогда они просто упивались ощущениями их «взрослой» жизни, а неосторожность привела их в ЗАГС. Со Светкой Лукьяновой у них был просто «стихийный роман»: он читал ей стихи Есенина, которого тогда открыл для себя, и ему хотелось с кем-нибудь «стихами хотя бы поделиться». И хотя она была девка бедовая и даже несколько раз пыталась его соблазнить, Чуркин был «морально устойчив» и вольностей не допускал: как ни как, а лучшая подруга жены… Встреча же с Катериной… Вот, именно – встреча… Она была единственной. Той самой, в цехе, у «коряги». Не считая ещё двух мимолётных всё у той же «коряги», всё на том же станке. Ну, ещё совсем случайную прогулку с ней до её подъезда… А ему хотелось видеть её всё время. Хотя бы – издалека. Хотя бы – мельком. Он обжал её… Дело дошло до того, что он несколько раз назвал Ленку Катюшей, что, конечно же, не осталось без последствий… А Катерина… Она стала старательно его избегать. Правда, он ещё несколько раз ей звонил: поздравлял её с праздником Октябрьской Революции, с днём рождения, с Новым годом…И – всё… Нет, пора отсюда сматываться. Хотя бы к Самохину, «на Севера». Тем более – зовёт, уговаривает…