– Мы и вправду с вами похожи, – внезапно, и с какой – то некой радостью сказал водитель, пассажир лишь кивнул.
Оставшийся путь они проехали в тишине, никто не собирался заводить диалог. Оба думали о старых ранах, которые вновь начали кровоточить, но боль быстро затихала. Становилось легче и спокойнее. Довез водитель пассажира до дома через несколько минут. Остановил такси у аптеки, и впервые повернулся за всю поездку лицом к Евгению. Водитель был молод, но морщины успели усеять его лицо. Мешки под глазами выдавали всю усталость, слегка седые виски, которым ещё предстоит набрать обороты. На всем лице выделялись глаза. Голубые, не как небо. Скорее, как космос. Глаза, где при желание можно разглядеть звезды.
– Сколько с меня? – выдавил пассажир, водитель покачал головой, продолжая смотреть на него.
– Вы уже заплатили, спасибо. Приятной ночи, – искренне пожелал он.
– И вам спасибо, – на этих словах они должны были бы обменяться рукопожатием, но никто не протянул руку первым для этого. Евгений покинул такси и смотрел, как человек с космическими глазами уезжает за поворот, где повернет на перекрестке и отправится в обратный путь. Тут он почувствовал что-то глубоко внутри, но не придал этому значения, вместо этого поднялся по ступеням в подъезд и зашел.
До двух часов ночи он никак не мог заснуть, неизвестное чувство давало о себе знать вновь и вновь. Тогда-то он понял, что все–таки между ними была какая-то связь, и почувствовал он её, когда человек с космическими глазами покинул его. Эта связь разорвалась, но оголенные провода остались в душе. За окном начался запоздавший ливень, сопровождаемый грозой.
Солнечные лучи бились в окна. Богдан Шикин проснулся от легкого трясения. Разлепив глаза, он узнал знакомое лицо. Лицо принадлежало матери.
– Идем завтракать, – сказала женщина, поглаживая сына по темным волосам. Богдан пробурчал что-то нечленораздельное, что означало согласие.
Женщина поднялась и вышла из комнаты.
Мальчик полежал с минуту, прежде чем сел на кровать. На часах 7:02. Наступил еще один день, в который нужно идти в школу. Богдан потер закрытые веки, зевнул и потянулся, разведя руки в стороны.
За завтраком отец смотрел новости. Ведущая новостей рассказывала, как в доме обнаружили тело расчлененной девочки. Родители нашли тело дочери утром, когда из комнаты пошел несвежий запах. Ей исполнилось двенадцать в сентябре. Это стало последнее день рождение.
– Какой ужас творится в этой стране, – бросила мать. Она закончила мыть посуду и вытерла руки об полотенце.
– Ужас творится во всем мире, – поправил жену отец, выключив телевизор.
По дороге в школу, держа мать за руку, Богдан почувствовал волну страха, накатившая без особых причин. Он сжал ладонь женщины сильнее, слегка потянув на себя.
– Что такое? – поинтересовалась женщина, смотря на сына.
– Мне страшно, – просипел мальчик, оглядываясь по сторонам, словно ветер имел физическое тело и выжидало время, дабы напасть.
– Тебе приснился плохой сон или это из-за новостей? – с испугом спросила мать.
– Я сам не знаю.
Зайдя в класс, Богдан сел за парту со своим другом Максимом.
– Привет, – поздоровался друг. Богдан от неожиданности дернулся. – Ты чего дергаешься? Боишься чего-то?
– Нет, – соврал Богдан.
Он не мог выдать истинных эмоций, иначе прослыл бы «трусом», подобный титул доставался маленьким детишкам, к которым Богдан не относился (так считал он, и уверенность в этом не уменьшалась, а только росла).
