– А сейчас, – я поежился, представив, что все это время кокетничал с пожилым негром, – ты настоящая?
– Сейчас – да. В текущих обстоятельствах, мои внешние данные совпали с интересами дела, – Белла усмехнулась, – ведь со старой бабкой ты бы не пошел в кафе?
Она внезапно извлекла откуда-то мобильник. Я не слышал звонка, видимо он стоял на вибрации. Несколько секунд молча слушала бормочущий оттуда голос. Потом дала отбой, бросила мобильник в сумку, и, посмотрев на меня, сказала поскучневшим голосом:
– Это Намтар. К сожалению, наше время истекло, мне пора. Так что ты решил?
– Какая шустрая! А подумать, не?
– Хорошо, думай. Позвоню завтра в шесть вечера, – она встала с кресла, сгребла сумочку, бросила на стол пятитысячную купюру. – Чао, бамбино!
– Подожди! – крикнул я ей вслед, слегка обалдев от такого стремительного и холодного прощания. – А мой телефон?
– Знаю, – бросила она, не оборачиваясь и, чуть ли не бегом, выскочила из кафе.
Все-то она знает. Интересно, куда так подорвалась? Я не спеша допил пиво. Расплатился с официанткой, которая, сразу после стремительного убытия Беллы сделалась стервозной. Она перестала улыбаться, с демонстративно подозрительным видом изучила купюру, поглядывая то на меня, то на остатки нашего пиршества, унесла ее, долго не появлялась, потом все же принесла сдачу. Я оставил ей сотню на чай и покинул гостеприимный «Анаит».
* * *
Домой пришел какой-то оглушенный. То ли сказался переизбыток впечатлений, то ли выпитое пиво, а скорей всего и то и другое, но на меня напала жуткая сонливость, вдобавок разболелась голова. Я бесцельно послонялся по квартире. Включил и тут же выключил телек. Посидел за компом, попробовал рубиться в «Дьябло-3» но меня все время убивали, и от этого стало совсем тоскливо. За окном сгущались сумерки, я прилег на диван, попытался думать о Белле и ее предложении и сам не заметил, как уснул.
Разбудила меня, вернувшаяся с работы мама.
– Ты чего валяешься одетым? Дрыхнешь? А ночью что будешь делать?
Потом она позвала меня ужинать. Голода я совершенно не чувствовал, но все же пошел. Все равно ведь не отстанет и дело тут не только в еде. Я ж понимаю, что мама соскучилась и хочет пообщаться. С этими ее бесконечными дежурствами, мы вообще стали редко видеться.
Ужинали вчерашними куриными котлетами, к которым мама сварила макароны. Вяло ковыряя котлету, я поведал ей школьные новости, которых, собственно, было шиш да маленько (не рассказывать же ей про драку, внезапное падение на улице и последующий поход в кафе с девушкой с девиантным поведением и странным именем). Она в свою очередь, рассказывала что-то про свою больницу. Я особо не слушал, там все одно да потому – «опять санитарка уволилась, работать некому, больные в неадеквате, главврач только о своем кармане думает…»
Доев котлеты, мы перешли к чаю со смородиновым вареньем. И тут она вспомнила:
– Представляешь, к нам в хирургическое, сегодня привезли мальчика из вашей школы, Сашу Ромала.
У меня все ухнуло внутри. Неужели, это я его так?
Кранты мне! Перед глазами стремительно пронеслись картины безотрадного будущего: тяжкие телесные повреждения, полиция, суд, хулиганская статья и колония для малолетних преступников.
– Эй, ты чего? – забеспокоилась мама – Ты его знаешь?
– Он из нашего класса, – внезапно осипшим голосом сказал я, – что с ним?
– Из вашего класса? Вот несчастье-то какое! Попал под машину. Под маршрутку. Переломы обеих ног и черепно-мозговая травма. Представляешь?! Водитель в шоке – он его и привез – говорит, выскочил прямо перед носом в неположенном месте… а он на полном ходу, у него, мол, полная маршрутка свидетелей. Водитель, полный такой дядька, я его знаю…
