Маму, кажется, заклинило на слове «полный».
– Мамуль! – перебил я ее, пораженный внезапной догадкой. – А ты не помнишь номер маршрутки?
– Как не помню? Я ж его принимала. Маршрутка номер семнадцать, я все время на ней на работу езжу. На этом маршруте раньше одни «газельки» были, а недавно появились такие импортные микроавтобусики, они гораздо удобней и народу больше входит…
Она говорила что-то еще, но я уже не слушал. В голове стучал дятел, выдавая морзянкой: маршрутка номер семнадцать, маршрутка номер семнадцать…
* * *
Белла позвонила ровно в шесть.
– Привет. Ну, что решил?
– Джура, ваша работа? – начал я с места в карьер.
Она молчала.
– У меня мама в горбольнице работает! – не дождавшись ее ответа, продолжил я.
– И что? – спросила девушка кротким голосом.
– А то, что его туда привезли в полчетвертого, после ДТП с участием семнадцатой маршрутки. Он протестировал своим лбом и конечностями бампер «Газели». А до того, в районе трех, Костян видел, как этот ваш Тартар, садился в ту самую маршрутку!
Я блефовал, конечно, семнадцатый маршрут один из самых популярных в городе, и ходят они с перерывом не больше десяти минут. Тип в целлулоидных очках вовсе не обязан был садиться именно в ту маршрутку, которая сбила Саньку. Вполне мог загрузиться и в другую. Но не верил я в такие совпадения – слишком уж невероятными они казались. Я понятия не имел, каким образом он пристроил Саньку под микроавтобус, с этих гипнотизеров станется, но мне почему-то очень важно было заставить Беллу признаться.
– Намтар, – сказала она.
– Что?
– Мага-привратника зовут – Намтар. И впредь, не путай, пожалуйста, его имя. Он, этого не любит. А что случается с теми, кого он не любит, ты уже догадался… ты, оказывается, сообразительный юноша. А я думала – спортсмены тупые.
Я пропустил мимо ушей этот комплимент с оскорбительным подтекстом.
– Он ведь мог погибнуть.
– Ну и что? – в ее голосе сквозило такое безразличие, что я малость офигел.
– Как что?..
– Да ладно, не парься… не погиб же. Намтар никогда не сделает лишнего. Если не надо убивать, он не убьет. Полежит твой приятель в больнице, ничего ему не сделается. Думаю, это не слишком строгое наказание за его подвиги, – она сделала паузу, и добавила внушительно, – Видишь, мы уже заботимся о тебе!
Я молчал, не зная, что сказать. Получается, с одной стороны, они предлагают мне выбор, а с другой, уже сами взялись за меня решать, кого и как карать, высшие существа.
– Данила, не молчи, – напомнила о себе Белла, – Надеюсь, тебе не жалко этого урода? Он ведь враг, а врагов нельзя оставлять за спиной.
– Причем тут жалость? – возмутился я, – Да если б он, там под маршруткой ласты склеил, я и то бы не расстроился. Всю эту уголовную шантрапу ненавижу люто-бешено… но дело ведь не в этом...
– А в чем?
– Послушай, – не стал я отвечать на ее вопрос, – а зачем вам вообще мое согласие? Почему бы просто не заставить меня, делать то, что вам нужно? Вы же можете?
Теперь настал ее черед замолкнуть. Она молчала долго, с минуту, наверное. Только дышала в трубку. Я уже начал бояться, что она больше не захочет со мной разговаривать. Желание еще раз ее увидеть не оставляло меня со вчерашнего вечера, постепенно превращаясь в манию. Влюбился что ли? Или она меня загипнотизировала?
– Адептом нельзя стать по принуждению, – произнесла, наконец, Белла. – Разве можно полюбить кого-нибудь по принуждению? Или разлюбить?
