– Конечно, конечно, – торопливо отвечал отец Линеи, – мы все приготовили, как вы просили.
Заочно возненавидела будущего мужа, вспоминая все, что пришлось вытерпеть. И еще предстояло пережить загадочную церемонию.
Меня снова куда-то повели, продолжая держать в полном неведении, но на этот раз все сохраняли напряженное молчание. Даже моя внутренняя язва притихла. И холод уже не так беспокоил, как состояние жителей.
По ощущениям, мы прошли не больше ста метров. Меня вели отдельно, поддерживая под руки, чтобы не упала. Пару раз спотыкалась о камни, но меня вовремя ловили, не позволяя прочесать носом землю.
Поняла, что мы пришли, когда хватка с рук исчезла, а факелов вокруг стало больше. Резко кто-то сдернул мешок с моей головы. Глаза, привыкшие к темноте, заслезились от света огня. Часто-часто заморгала, пытаясь привыкнуть к резкой смене освещения. Казалось, что горит все вокруг, несмотря на кромешную ночь, было слишком светло, а потом я увидела его…
Если раньше я и видела подобных мужчин, то только в кинофильмах, в боевиках или хоррорах. Такие персонажи, которые одной рукой ломали хребты своих врагов. Машина для убийств или вспахивания земли без плуга. Кони под таким дохнут быстрее, чем комары на ветру. Старый советский шкаф, на его фоне выглядел бы тумбочкой.
Мужчина оказался действительно высок, выше меня на пару голов, а ширина его тела, поражала. За таким как за каменной стеной, в прямом смысле слова.
– Чем его кормят? – пискнул самый храбрый таракан в моей голове.
На фоне изнеможенных жителей деревни мой жених обладал статью, но не утруждал себя одеждой. На широких плечах была накинута длинная шуба с пушистым мехом, на ногах брюки из гладкой кожи, подвязанные широким ремнем, а вот рубашки и обуви не было. Казалось, что он вовсе не испытывал дискомфорта от холода, наоборот, ему было жарко.
Он не походил на жителя севера, чуть смуглая кожа и длинные черные волосы, создавали образ южанина, человека, который полжизни провел под палящим солнцем. На мускулистой груди отчетливо выделялась грубо нарисованная татуировка: солнце, внутри которого заключена морда матерого медведя. Похоже, мастер, наносивший рисунок, был с большого бодуна, и трясущиеся руки не смогли нарисовать ни одной ровной линии.
– Эх, – вздыхал тот же таракан, – у него грудь больше, чем у нас. – И это была печальная правда.
И зачем такому мужчине понадобилась палка от швабры? Я на его фоне казалась ходячим трупом, сливаясь цветом кожи со снегом.
Его взгляд также изучающе скользил по мне. Удивительно, но он не морщился и не кривился, показалось, что ему нравится, наблюдать за мной, за моими внутренними метаниями. Заметив, с каким любопытством, я разглядываю его, жених еще больше выпрямился, будто красовался, и ведь было чем. Кубики пресса существуют, теперь я точно это знала, увидев наяву. Это вам не пивной шарик, который упорно надувают среднестатистические мужики, заботливо называя эту часть тела “навесом” для своих “коней”. Ага, как же, только с такими навесами, кони пропадают из поля видимости.
– А, может, все же выйти замуж? – промелькнула крамольная мысль. – У него явно еды больше, чем у этих извергов, кормить будет, а там уж и договоримся как-нибудь.
– Пф, можно подумать, у тебя есть выбор. – Усмехнулся внутренний голос.
И впрямь выбора не было, тем более что сбежать не получилось бы. Жених прибыл не один, а со своей свитой. Десяток таких же силачей, стояли за его спиной с невозмутимыми лицами, а жители деревни жались друг дружке подальше от них.
