Не противиться временной передаче закреплённых технических средств, вместе с персоналом, из одного подразделения в другое, если это поможет исправить ситуацию. Даже возможно и между отраслями совхоза такое практиковать.
К моему огорчению, упорно противиться таким предложениям стал тот, деятельность которого я больше всех одобрял. А именно начальник кормодобывающего цеха – Паршин Николай Павлович. Этот молодой руководитель относился к делам цеха творчески, инициативно и очень ответственно. Не раз приходилось ставить в пример его инициативы и способы решения возникающих проблем.
Но против этого моего предложения он выступил категорически:
– Я сразу же заявляю, что поступать так как Вы предлагаете не буду ни в каком случае. Техники в цеху в обрез. С трудом справляемся с очередными работами. Но даже если туго приходится ни к кому за помощью не бегаем. Сами находим выход. И другие пусть сами учатся выкручиваться. Потому что, например в нашем цеху, лишних тракторов и сельхоз машин нет и скоро не появиться.
Вообще, совершенно не понятно почему он сразу же обозначил себя как вступившего со мною в конфронтацию. Даже мои конкретные замечания по поводу качества работы его трактористов на вспашке воспринимал в штыки.
Я на планёрке рекомендовал:
– Николай Павлович, обратите внимание на качество пахоты. Смотрел вчера, как пахари цеха завершили работу на внесевообортном участке и появилось много замечаний. И края поля не опаханы ни с одной стороны, ни с другой. И огрехи на границах развальных борозд почти в каждой загонке.
Но тот отвечал сердито:
– Вообще-то у меня лучшие пахари совхоза. Значит Вы остальных ещё не видели. Вот другие начнут зябь поднимать – посмотрите. Края опахать пошлю одного завтра же. А вообще-то у меня нет времени выискивать огрехи на пахоте. Мне других забот хватает.
Я пробовал подсказать:
– Самому может и не стоит качество пахоты проверять. Но в цеху есть учётчик. Поручите ему следить за этим.
Он ещё громче и сердитей отвечал:
– Мы у себя сами разберёмся кому что контролировать. А края опахать сказал же, завтра опашем.
И вообще он почему-то стремился демонстрировать независимость от меня, как руководителя растениеводческой отрасли совхоза. Я потребовал, чтобы после планёрки у директора, растениеводы на пятнадцать-двадцать минут задерживались и в моём кабинете уточняя задачи отрасли, которые не требовали согласования с директором или с руководителями других отраслей.
Многим специалистам и руководителям цехов понравилось такое нововведение. А агрохимик Куранова, и агроном по защите растений Ильичев, при моей поддержке даже пробовали превратить такие сборы в научную дискуссию. Мне тоже такие совещания приносили пользу. Для меня были, например совершенно непривычны мелиоративные мероприятия на дерново-подзолистых почвах, которые преобладали в землепользовании совхоза. Даже когда увидел горы извести, запасённые на краях полей для осеннего внесения – не понял, что это за вещество и для чего оно. Агроном овощевод Гаврилина Нина Алексеевна, охотно делилась секретами овощеводства, с которыми я был знаком только теоретически и надо признать довольно поверхностно.
Паршин, категорически воспротивился этому и ни разу не остался на дополнительное обсуждение. Заявил, что кормопроизводство следует относить к животноводству. Что ему достаточно указаний директора. И для их цеха гораздо больше согласований требуется с главным зоотехником и главным ветврачом, чем с агрономом.
