Морские собаки знали один-единственный маршрут – на Монастырский остров. Собственно, больше отсюда и плыть-то было некуда, разве что вокруг Золотого острова, огибая его обрывистый западный берег. Появляться посторонним на Острове магов, он же Тюремный остров, было строжайше запрещено, и островитянам не приходило в голову нарушить запрет. Ну кто по доброй воле сунется в тюрьму? Что называется, себе дороже. Поэтому ездовые тюлени папаши Зайна, покинув бухточку, привычно свернули налево – к Монастырскому.
– Мы плывем на Остров магов? – беззаботно поинтересовалась Тильдинна.
– Эээ…
Вальерд замешкался с ответом. И совершенно напрасно.
– Да, на Остров магов! – решила Тиль. – Мы ведь собирались там побывать! Это он?
Она деликатно ткнула пальчиком в Монастырский, бурая громада которого маячила прямо по курсу.
– Нет, дорогая, – со вздохом отозвался Вальерд, заранее смирившись с последствиями своей честности. – Это Монастырский. Остров магов во-он там.
Он показал палкой направо.
– Поворачивай! – распорядилась Тильдинна.
Сударь Брайзен-Фаулен молча натянул поводья. Морские собаки замедлили ход. Гулко плеснула под днищем лодки волна. Вальерд подтянул правый ремень и отпустил левый. Хлопнул кожаным лоскутом по темечку каждого тюленя по очереди и даже крикнул зачем-то:
– Эй, вы! Туда!
Тюляки покрутили курносыми носами. Удивились. Переглянулись.
И повернули к Тюремному острову.
* * *
Двое мужчин, с большим неудобством устроившиеся в сарае, ждали третьего.
– Слушайте, я что-то не пойму, зачем вообще нужны были эти сложности, – пробурчал один. – Можно было договориться и сразу взять лодку, делов-то.
Судя по одышке в голосе, это был грузный, массивный человек.
– Вы позабыли наши обстоятельства.
Ответивший сильно растягивал гласные, что свойственно жителям северного Поморья. Он говорил чуть свысока, ничуть не смущаясь недовольством первого.
– Уговор полугодичной давности – чепуха, не за что зацепиться. А в этот раз нас никто не видел вместе. Ни улик, ни доказательств. Со стороны все будет выглядеть как цепочка случайностей.
– Все равно не понимаю, – проворчал здоровяк. – А потом что?
– А потом уже будет все равно, – сказал помор, и жесткость его тона составила странный контраст с певучими долгими гласными.
– Скажите, Сто…
– Никаких имен! – рявкнул второй.
– Молчу, молчу, – примирительно буркнул здоровяк.
Он громко сопел, пытаясь усесться на полу поудобнее. Из мебели в сарае имелась поломанная табуретка, из прочих удобств – ржавое ведро без донышка.
Дверь распахнулась, и двое заморгали от яркого света. Здоровяк выругался.
– Можно идти, – шумно дыша, сказал тот, кого ждали. Это был высокий, нескладный, вертлявый парень с пегими волосами. – Ушел он. И все оставил, как договорено.
– Пойдем, – распорядился здоровяк. – Ты первый, Селедка.
Помор не сделал ему замечания. Видимо, «никаких имен» к Селедке не относилось.
Высокий парень кивнул и послушно двинулся вниз по тропе, по которой только что прибежал наверх. Идти было неудобно, узкая крутая тропа не давала опоры ногам. Камешки, срываясь из-под ног, прыгали и катились вниз, опережая идущих. Последний участок пути представлял собой крутой спуск, и сбоку даже были вкопаны перила. Взявшись за них, здоровяк глянул вниз и издал задушенный возглас.
– Что такое? – крикнул идущий следом помор.
– Лодка!
– Что – лодка?
Но уже все видели, что лодки с тюленьей упряжкой в бухточке нет.
