Трое мужчин торопливо спустились в бухту. Помор, оказавшийся крепким, жилистым человеком с обветренным недобрым лицом, сгреб высокого парня за грудки.
– В чем дело? – прошипел он. – Где она?
Селедка растерянно хлопал пегими ресницами.
– Б-была здесь, с-сударь, – пробормотал он. – Я вон там в кустах сидел, все видел…
На носу Селедки красовалась большая царапина – косвенное подтверждение того, что он не врал и не отлынивал, а действительно наблюдал из колючих кустов, как нанятый ими островитянин готовит лодку для поездки и убирается восвояси. Помор резко оттолкнул его и отвернулся.
Здоровяк, разглядывая пустой причал, медленно багровел. Он наливался краской постепенно, от шеи ко лбу, словно кто-то заливал в него свекольный сок. Бухта была пуста. И в море, насколько можно было рассмотреть, никого не было. Никто не плыл к Монастырскому острову.
– И что теперь делать?!
Тут свекольный сок долился доверху, отчего здоровяк временно утратил интерес к пропаже, замолчал, с размаху уселся на доски и принялся плескать себе в лицо холодной морской водичкой.
– Тьфу, – сказал он, отдышавшись. – Селедка!
– Здесь я! – подсунулся парень.
– Да не ты, хвост те в глотку! – плюнул здоровяк. – Собаки морские тут селедку жрали. Вода вся провоняла!
Помор тем временем, не обращая внимания на спутников, прошел по пирсу, ловко перепрыгнул на гладкий камень, не слишком возвышающийся над водой, с него перебрался на другой – побольше и повыше, а также подальше от берега, – и вскоре добрался таким манером до скалы, одной из двух, отгораживающих бухточку от моря. Помаячив некоторое время на скале, он точно так же вернулся на пирс.
– Ну? – коротко спросил здоровяк, к которому вернулся природный цвет лица, но не вернулось доброе расположение духа.
– Там наша лодка, – помор неопределенно махнул рукой. – Далеко уже. Эта вот скала, что справа, ее от нас загораживает. В лодке два человека. А может, три. Плохо видно, вода блестит. Непонятно, куда они идут. На Тюремный, что ли?
Селедка отвесил челюсть.
– Да и неважно, – сказал помор. Он как будто и не огорчился пропаже. В голосе его проскальзывали даже нотки непонятной жестокой радости. – Важно то, что лодки у нас нет. Значит…
– Отложим дело? – с неудовольствием предположил здоровяк.
– Будем действовать иначе, – покачал головой помор. – Откладывать можно бесконечно. Нет, братья, нам нынче обратной дороги нет. Значит, нужно добыть королевский перстень.
– Перстень без камня? – уточнил здоровяк.
– Да, – хищно сказал помор. – Перстень без камня. И камень нам тоже нужен, разумеется.
– И… как его… их добыть? – робко подал голос Селедка.
Взгляды старших скрестились на нем с таким напором, что парень чуть не брякнулся с причала в воду.
– А действительно – как? – проворчал здоровяк.
– Веруйте, братья, – надменно сказал помор. – Веруйте, и воздастся вам.
Нагло расхохоталась пролетающая над ними чайка.
Есть цветы, которые расцветают лишь дважды в год, но заботы от цветовода требуют ежедневно. Праздник смены сезонов на архипелаге Трех ветров был похож на такой цветок – яркий, экзотический и капризный. Он расцветал всего на пару дней, но какие это были незабываемые дни!
Играла музыка, вино лилось в бокалы, женщины были прекрасны, мужчины – храбры, и жизнь казалась волшебным фейерверком.
Ключевым моментом празднества, разумеется, был карнавал – шествие ряженых. Одни участники делали ставку на магию и появлялись под действием заклятий, меняющих облик. Другие надевали костюмы и маски. Каждый изощрялся, как мог. Зрители заключали пари на то, какой из костюмов магический, а какой сделан вручную. Целых полгода лучшие портные, ювелиры и маги на континентах сооружали наряды и обличья для тех, кто собрался блеснуть на модном курорте. Жители островов старались сами.
