– Джордж!
– Да, Чарли? – в светлых глазах Бэкингема блеснули искорки понимания, но для короля этого было недостаточно:
– Выпей воды, Джордж. Сейчас мне необходима твоя голова. И ясное сознание в ней.
– Голова, руки… Я весь в вашем распоряжении, мой король! – заплетающимся языком отшутился Вильерс и плеснул в чашку немного жидкости из графина, стоящего на столе. – Боги! Это же простая вода! – он чуть было не вылил воду обратно в графин.
– Понятное дело. В своём кабинете я предпочитаю работать, Джорджи. А для королевской работы требуется ясная голова, – огрызнулся Карл и позвонил в колокольчик.
– Ну, положим, – нехотя согласился Бэкингем, но пить воду не стал.
– Итак! – король жестом указал фавориту на стул, который стоял возле массивного рабочего стола, а сам предпочёл ходить по кабинету.
Кабинет представлял собой длинный прямоугольник, в дальнем конце которого было широкое трёхстворчатое окно. Оно было застеклено цветными кусочками витражного стекла в виде эмблем алой и белой роз, вправленных в ромбики в шахматном порядке. Напротив окна располагался массивный рабочий стол, а возле него кресло из черного дерева, простое и удобное, единственным украшением на котором были подлокотники, вырезанные в виде когтистых лап хищника. Вдоль стен по обе стороны от стола были расставлены книжные шкафы, заставленные, помимо старинных фолиантов с потускневшей позолотой на корешках, всевозможными диковинками и несколькими моделями кораблей королевского флота Англии.
– Ну? – все ещё не воспринимая всерьёз сурового тона Карла, Джордж откинулся на жёсткую деревянную спинку стула и с вальяжным видом закинул ногу на ногу.
В это время в кабинет заглянул паж, и Карл жестом подозвал его к себе, чтобы шепнуть что-то на ухо. Паж кивнул, и король отпустил его, но не через дверь в приёмную, откуда тот появился, а открыв для него неказистую дверцу слева от стола, которой обычно пользовались слуги и доверенные лица короля, когда он не хотел, чтобы в приёмной заметили их визит к нему.
– Итак, герцог! Вы готовы послужить своему королю?
Тон этого вопроса был далёк от ожидаемого Бэкингемом шутливого разноса за чрезмерное налегание на вина во время приёма послов у принцессы. Герцог даже поставил правую ногу на пол, выпрямился и слегка подался вперёд.
– Чем могу? – пробормотал он, но осёкся под строгим взглядом короля, наклонил голову и примирительным тоном произнёс:
– Я всегда готов служить тебе, Чарли. Ты же знаешь. Это навсегда. Я был и есть твой самый преданный друг. Я же был с тобой там! И через всё прошёл вместе с тобой! – он поднял голову, прояснившимся взором глядя прямо в глаза королю.
Тот с шумом выдохнул, заложил руки за спину и прошёлся по кабинету. Не ответив ничего на это напоминание о той преданности, которую Вильерс выказал ему в годы эмиграции, Карл прохаживался взад и вперёд, изредка останавливаясь, словно для того, чтобы присмотреться к названию одной из книг или разглядеть маленькую диковинку из коллекции в шкафу.
– Чарли? – тихо позвал его через некоторое время Бэкингем, отчасти придя в себя.
– Не то, Джорджи! Всё это не то! – заговорил Карл, не оборачиваясь к нему. – Теперь кто угодно может напомнить мне о лояльности по отношению к короне и верности моему отцу. А как же иначе! Двор полон вернувшихся из эмиграции погорельцев. И Джорджи, ведь не каждому удалось ухватить немалый кусок приданного вместе с рукой дочери республиканского генерала!
