– Нет. Этого не нужно. Нам необходимо только то, чтобы Минетт увлеклась мыслью о браке с Филиппом. Им самим, если возможно. А лучше, если бы он стал принцем её мечты! Понимаешь? Счастье моей сестры – это самое важное в этом деле.
Это показалось нелогичным самому Джорджу. Только что речь шла о политическом расчёте и браке, который должен был предоставить им союз более глубокий и крепкий, нежели все подписанные меморандумы и договоры – это династический брак! И вдруг Карл заговорил о личном счастье своей сестры! Всё это никак не укладывалось в понимании Бэкингема, и он обернулся к королю, который стоял напротив книжного шкафа и с рассеянным видом изучал корешки книг.
– Если эта помолвка будет счастливым и желанным событием в мечтах принцессы, то весь двор, а за ним и Парламент, и вся Англия, и вся Европа – все воспримут это как счастливый и очень романтичный союз двух сердец. Оба юны и практически выросли вместе. Они ещё и красивы к тому же. А что ещё нужно для волшебной сказки?
– Ну… если вы так говорите, – промямлил Джордж, думая о своём.
– И никто не вспомнит о том, что нам необходим союз с Людовиком больше, чем все эти матримониальные нюансы. Конечно же, и матушка, и я сам желали бы для Минетт корону, а не тиару принцессы. Понимаешь? Так было бы надёжнее. Но как знать! Пока что Филипп является дофином Франции. Как знать!
Джордж вытер горячей ладонью взмокший лоб. Хмельного опьянения в голове у него как и не бывало. Зато там гудел целый рой мрачных мыслей о предстоящем браке Генриетты.
– Но имеется одно значительное «но» во всей этой идиллии, – снова заговорил Карл.
– Я полагаю, – тяжело вздохнул Джордж, удивившись, что Карл так долго кружил вокруг да около, не приступая к самому животрепещущему вопросу, касающегося лично новоиспеченного жениха Генриетты.
– Де Креки, судя по всему, преследует совсем другие цели. Он может высказывать сколь угодно любезностей мне в лицо. Но я прекрасно помню французский двор, Джордж! Эти люди, даже плюя тебе в спину, прошепчут проклятия с любезной миной на лице. Все они лицемеры, каких свет не видел!
– Так уж и все? – с намёком спросил Бэкингем.
– Как мы могли убедиться, нет. Не все. Этот Арман де Руже, к примеру. Он – человек совсем из другого теста.
– Вы уверены в нём? – прищурившись, спросил Джордж.
– Да это же видно по его лицу! Ни капли ложной любезности. Да хоть какой-нибудь любезности! Он скорее на эшафот взойдёт по обвинению в оскорблении короны, чем лишний раз улыбнётся даже мне, если у него нет для этого настроения.
– Ну, пожалуй. Но каким образом он сумеет помочь в вашей затее? Как по мне, так худшего представителя для Филиппа и невозможно найти. Он действительно слеплен из совершенно другого теста!
– Вот! И это так! – с этими словами Карл патетическим жестом вскинул обе руки – наконец-то он добился понимания от своего фаворита.
– Нет, не может быть! Это не сыграет, – тут же ответил ему Джордж. – Ну нет же! Да ведь он всё испортит. А хотите, я буду посажённым… Женихом по доверенности?
– Брось, Джордж! Ты же мой лорд-адмирал, нет! Но вот де Руже – лучший кандидат. И для этого ему вовсе не надо быть похожим на Филиппа, – Карл обратил долгий взгляд в сторону миниатюры с изображением нежного с виду юноши в пастушеском хитоне, и этим досказал то, о чём предпочитал не говорить вслух.
– Не во всём, уж это точно, – буркнул Джордж. – Но разве её высочество не дала своё согласие на помолвку? Она и за старика выйдет, чтобы угодить вам и королеве-матери.
