Перстень принцессы - страница 4

– Да вы просто паладин из древних песен, – лёгкая усмешка недоверия залегла в уголках губ Марии.

– Вот это кольцо. Пошлите его мне. Оно досталось мне от деда. А он получил его от вашего отца в уплату за составление вашей натальной карты.

– Несомненно, что оно дорогое. Но у меня полно безделушек, – Мария небрежно показала на столик с миниатюрным зеркалом, на котором стояли шкатулки с её личными драгоценностями.

– Но это особенное кольцо! Возьмите его, я прошу вас! Не в качестве украшения, а для службы. В час нужды, когда вам будет необходим преданный вам человек, спросить ли совет или ради ратного дела, пришлите мне этот перстень. И я явлюсь.

– Как же я узнаю, куда его отправить?

– Я буду всюду следовать за своей звездой. А моя звезда одна из тех, которые сияют в путеводном созвездии вашей милости, – с достоинством и торжественным тоном ответил Ранье.

Он вложил перстень в раскрытую ладонь Марии и тут же поспешил вернуться на свой пост, как и полагается пажу, который стоял в карауле, прежде, чем двери комнаты распахнулись перед спешащими с поздравлениями тётушками и кузинами Марии.

Февраль 1661 года. Уайтхолл

Двери захлопнулись с тяжёлым грохотом, оставив её одну в гулкой тишине огромного пустого зала. Братец Карл даже не соизволил извиниться перед ней! Нет же, он просто прошёл мимо с совершенно несвойственным ему серьёзным лицом! Красивые, слегка полноватые, скорые на улыбку губы были плотно сжаты, а такие родные, живые и всегда весёлые карие глаза едва лишь посмотрели в её сторону. А когда она бросилась к нему навстречу, чтобы по традиции, заведённой между ними, обнять и повиснуть у него на шее, Карл не остановился и даже не протянул к ней руки. Суровый констебль дворцовой стражи неожиданно возник между ними, как живой щит… Да нет же, скорее, как глухая стена. Незнающий в своей жизни ничего, кроме исполнения приказов, этот человек застыл у неё на пути, словно каменная стена. Генриетта попыталась проскользнуть в зал Совещаний и занять местечко вдали от огромного стола, за которым собирались министры и советники, там, где брат мог видеть её, нередко отвлекаясь от скучных докладов, но ей тут же преградили дорогу гвардейцы. Это были высокие широкоплечие шотландские горцы, с бесстрастным выражением лиц, словно высеченных из камня, и в их светлых глазах не было ни единой искорки понимания или сочувствия. Для принцессы они навсегда остались похожими на конюхов и грузчиков барж на набережной Темзы – немые и безмолвные чурбаны. Уж точно не достойных чести быть из числа дворян, служивших в образцовой гвардейской роте, которую набирали из сыновей самых знатных и верных королю семейств высокогорья Шотландии.

– Ну и пусть! – топнула ножкой Генриетта и досадливо прикусила нижнюю губу.

Вот чего ей совсем не хотелось, так это сдерживать слёзы из-за обиды, тяжёлым комом подкатившей к горлу. Но плакать у дверей в зал Совещаний – о нет, не дождутся! Она тоже дочь и внучка короля! И чем она хуже Карла или Джеймса? Пусть на её прелестной головке и не красуется корона или та диадема, которая полагалась ей по статусу принцессы, так как матушка позволяла носить её только по особым случаям: дескать, тяжёлый венец может испортить осанку девушки столь миниатюрного сложения, какой была юная принцесса. И всё же она – принцесса королевской крови! И когда-нибудь ей суждено стать супругой короля – настоящей королевой! Да хоть бы и как сестрица Мария! Правда, у супруга Марии был какой-то мудрёный титул в Нидерландах – не то короля, не то герцога. Эта неопределенность в положении не нравилась Генриетте, которая обычно с великим вниманием к деталям разбирала любой спорный вопрос или факт, если он даже в мелочи не соответствовал её убеждениям. Хорошо, что этот штатгальтер был уже занят и его не станут прочить ей в мужья! У Генриетты были все шансы стать настоящей королевой. Вот только чьей и где? И когда же?!